— Висикирская принесет.

Они поднялись наверх и, закрыв лаз, придвинули к стене шкафчик с посудой. Ваня вымыл руки и уже хотел идти домой, но в это время раздался условленный стук в кухонное окошко. Александр открыл дверь и впустил Осокина.

— Вам привет от Маши. Ее только что выпустили, — сказал разведчик.

— Когда?! — воскликнул Александр.

— Неужто выпустили? — Ваня весь засветился. Лида с шитьем появилась в дверях.

— Час назад. Я был у Ани Киселевой, когда Маша пришла домой. Страх смотреть на нее. Все лицо в синяках и подтеках..

По рассказу Маши, причиной ареста послужил донос. Ей предъявили обвинение в том, что она выдавала фиктивные справки военнопленным, бежавшим из лагеря, и биржевые карточки. Ее избивали, допытывались, кто давал ей задания, где находится подпольная типография. Она все отрицала. Улик у следователя не было, и «за недоказанностью обвинения» ее освободили.

Не успела Маша закончить свой рассказ, раздался стук. Хозяйка поспешила спрятать Осокина в чулан с дровами. В дом ввалились два жандарма. Убедившись в том, что Маша дома и в квартире, кроме нее и хозяйки, никого нет, ушли. Выждав, Осокин через соседний двор и огороды выбрался на другую улицу и поспешил на Лабораторную.

— Как быть с Машей? — спросил он Ревякина.

— Заявились, говоришь, жандармы? Значит, установлена слежка. А что, если ее выпустили как приманку? — предположил Александр.

— Наверняка так, — отозвался Ваня.

— А если так, ее надо отправить в лес вместо Кузьмы. Он пока в надежном месте и еще тут пригодится. Вот что, Вася, скажи Маше, чтобы она этой же ночью перебралась к Макарову. Завтра ты заберешь ее с собой в лес.

— А слежка?

— Пошли свою хозяйку за ведром или за корытом и черкни записку. Словом, подумай, как лучше сделать. А как с оружием?

— С оружием порядок. Все доставлено на квартиру Макарова: три автомата, две винтовки, карабин и ручной пулемет, есть еще четыре револьвера.

— Как с патронами, гранатами?

— Гранат штук сорок и патронов ящика два наберется.

— Отлично! — Ревякин потер руки. — Теперь, Вася, все зависит от тебя, как командира, и от товарищей. В дороге всякое может случиться. Всего не предусмотришь. Если не удастся сразу пробиться к партизанам, действуйте как самостоятельный партизанский отряд. Перед отправкой я скажу всем: возврата сюда нет. Заместителем у тебя будет моряк Громов, он находчив и решителен. А теперь давай займемся маршрутом.

Александр спустился в подземелье, вернулся с топографической картой и расстелил ее на столе.

— Вот погляди, что я вчерне набросал, и внеси поправки. Вместе с Осокиным они склонились над столом. Разведчик внимательно изучал нанесенный пунктиром маршрут.

— Есть несколько поправок, — наконец сказал разведчик. — Надо идти северней деревни Скели, держаться подальше от байдарских полицаев. Уж очень они усердствуют. Затем надо идти вот здесь. Здесь путь короче, я знаю, — он провел пальцем по карте. — Наш полк тут с боями проходил. Но есть одна закавыка.

— Какая?

— Как вот тут проскочить незаметно? — Осокин указал на пространство от окраин города до лесной полосы. — Это место все на виду. А у Черной речки, сам знаешь, контрольные посты.

— Тут вы проскочите с Чайкой на машине.

— С какой Чайкой? — Осокин удивленно вскинул глаза на Ревякина.

— С Наташей Величко. Она работает со мной водителем в штабе ШУ, — вступил в разговор Ливанов. — Ты о ней не слышал?

— Так бы и сказали. Слышал, конечно.

— А годится она на такое дело? Не испугается? — вставила Лида.

— Это ж такая деваха, что троих парней в рукавице упрячет! — горячо вступился Пиванов.

— Иван прав, Наташа смелая, — подтвердил Александр. — К тому же ей не впервые ехать по Ялтинскому шоссе. Там все постовые знают ее. Лучшего водителя нам не найти. Но сомнения Лиды не рассеялись.

— Все же лучше бы парня, да поотчаянней. Вот вроде тебя, Ваня, — возразила она.

Ревякин улыбнулся:

— Расскажи-ка Лидуше, Иван, как Наташа спасала мужа и батарею, а мы закончим с Васей прокладывать маршрут. Ему еще нужно сходить к Маше.

— Пойдем, Лида, к тебе. Я расскажу тебе о силе женской любви. Вы, женщины, страх как обожаете такие истории.

Лида засмеялась, вошла в свою комнату и села на кровать. Иван примостился рядом на табурете.

— Ты помнишь, Лида, как в декабре сорок первого фашисты прорвались было у горы Мекензи?

— Еще бы! Это во время второго штурма?