— Мы в долгу перед тобой, — ответил Урук.

Джаред потрепал загривок пса.

— Не зря я тебя поймал тогда, хвостатый.

— Поднимай его, — приказала Ада.

Она взяла Джареда за одну руку, Урук за другую. Подозрительно покосившись на Аду, Джаред спросил:

— Ты кто?

— Она хорошая девушка, — заверил Урук. — Без нее я бы тебя не нашел.

— А что у нее с лицом?

— А у тебя что с лицом? — огрызнулась Ада.

— Вы поможете, наконец, старому больному человеку, или будете болтать без толку? — сварливо проскрипел Джаред.

Они помогли. Джаред мелко засеменил, держась за их руки, потом оттолкнулся и зашагал самостоятельно.

— Вообще-то нифилимы заставляют их шевелиться. Тянуться, нагибаться, поворачиваться. Ступай к выходу.

Джаред не заставил себя упрашивать.

— А с остальными что? — спросила Ада, кивнув на других узников.

Урук прикинул, сколько времени прошло, а сколько еще оставалось…

— Возьмем с собой.

Обрадованная Ада бросилась разрезать веревки.

— Оденься, — бросил Урук Джареду. Казалось, царя воров вовсе не смущала собственная нагота, но он все же стянул рубаху и штаны с какого-то свежего покойника и оделся.

Урук вытащил меч и принялся помогать Аде.

— Тех, кто не сможет идти сам, оставим, — крикнул он ей.

— Ладно, — ответила Ада, нагибаясь к очередной, самой дальней фигуре, и тут же вскрикнула, еле увернувшись от удара двух мощных волосатых ног.

— Что там у тебя?

— Смотри!

Старая самка-дикарка. Она зарычала, увидев Урука. Обнажился полный рот острых желтых зубов.

Урук вспомнил первую встречу с Псом на берегу Ибекса. Пес тогда тоже рычал. Несмотря на то что в руке Урука было мясо.

— Мы поможем ей освободиться, — решил Урук. — Ни одно существо не заслуживает такой смерти. Даже такое.

— Но она сразу бросится на нас.

Урук не слушал. Он уже перевернул дикарку за ноги и прижал к стене.

— Кинжал дай.

Ада протянула кинжал.

— Что ты собираешься делать?

— А вот что. — Урук надрезал кожу ремней, удерживающих дикарку за запястья.

— Она разорвет ремни.

— Не сразу. Мы уже уйдем.

— А как ты угонишь отсюда это безмозглое стадо? — спросил скептически настроенный Джаред. Рубаха, в которую он облачился, выглядела вполне прилично, но штаны оказались слишком узкими и непристойно выделяли его детородный орган. Хуже, чем голый! Ада поджала губы и опустила глаза.

— Ничего сложного, — заявила она, все еще глядя под ноги. — Главное, найти нужный тон.

Урук и Джаред переглянулись.

— Вот смотрите. — Ада выпрямилась. — Подъем, черноголовая скотина! — закричала она сначала на общем языке Шинара, затем на языке нифилим. — Пошевеливайтесь, душу вышибу, мать вашу…! Подъем и строиться на выход, живо!

Уруку ее речь не понравилась, особенно часть, произнесенная на нифилим. Но действие оказалось неожиданным. Даже устрашающим. Чахлые призраки поднимались на ноги и брели к центру прохода. Даже Джаред чуть было не рванулся исполнять приказ.

Урук, глядя на эту прискорбную толкотню, вспомнил зрелище, свидетелем которого он был много лет тому назад. Блистательный Тот, победоносный полководец страны Эгип, демонстрировал избранному обществу свои таланты. Он вызвал нескольких рабов и выстроил их в цепочку. Подойдя к ним, он что-то прошептал каждому на ухо, потом хлопнул в ладоши. Рабы оцепенели. После этого он внушал им, что они по колено в воде, что вода превратилась в кровь, что его жезл стал коброй — и они верили всему. Одна женщина вообразила, что находится в купальне, разделась и попыталась вымыться. Другой раб вдруг улегся на живот и принялся молотить руками и ногами, воображая себя лениво плывущим сквозь камыши крокодилом. Вот и сознание этих людей сейчас далеко отсюда. И перед глазами у них нечто худшее, чем крокодилы и камыши.

Ада подняла более двух десятков человек. Некоторые не смогли встать. Оставалось лишь прикончить их из милосердия, но на это не было времени.

— Выходим, — приказал Урук.

Пес возглавил шествие, за ним пошел Урук с обнаженным мечом, далее Ада. Замыкал цепочку Джаред.

Обратный путь всегда кажется дольше, каким бы коротким он ни был. Но вот уже позади осталась тяжелая окованная дверь, после темницы воздух подземелья казался свежим. Однако тропа, ведущая наверх, выглядела весьма недружелюбно. Вместо одного факела на гребне холма светилось две дюжины огоньков. Значит, и мечей там было никак не меньше.