Небо – василек, засохший в книге,Стрельчатых касаток светлый дом.Феб, сжигающий поля, в квадригеОбъезжает страждущий наш холм.Что мои железные вериги,Что мой дух, смиряемый постом?Никакие мысленные сдвигиНе преобразят земной Содом!Можно жить, как облакоборотень,Расплываясь в бледной синеве,Можно день отпраздновать субботний,Лежа в сеном пахнущей траве.Но надолго ль будешь беззаботен –С гейзером, кипящим в голове?
СУМЕРКИ НА ЛАГУНЕ
Небо всё – расплавленный жемчуг,Море всё – зыбящийся топаз.Храмы выплыли из волн вокруг,Паруса горят, как солнца глаз.Черные гондолы пашут луг,С длинных весел капает алмаз.Замирает жизненный испуг,Возрождается в душе экстаз.Всё – неслышный, всё – беззвучный сон.Даже стих – муранское стекло.Тени меж коралловых колонн.Всякое исчезло в мире зло,Всё – как облачный вверху виссон,Всё – как чайки белое крыло.
ВЕНЕЦЕЙСКИЕ ЦЕХИНЫ
Слава венецейскому цехину,Выстроившему волшебный сон,Слава и купеческому сыну,Полюбившему леса колонн,И готическую паутину,И державных дожей славный трон,И великолепную картину,И художников родных сторон.Никогда еще полезней златоНе было истрачено никем,Никогда прелестнее закатаМир не видел, изумлен и нем.Нет лучистей на земле броката,Что скрывал бы немощь и ярем.
ШКОЛА САН РОККО
Тяжелый с позолотой потолок.В овалах много величавых драм:Змий Медный, брызжущий в толпу поток,Жезл Моисея, бьющий по скалам.А рядом гдето слышен молоток:Там распинают жертвы по крестам...Уже висит, склонясь челом, Пророк,И два разбойника по сторонам.Вокруг толпа безмолвная. Лишь кониЦентурионов беспокойно ржут.Марии в обмороке. Ктото стонетИ ктото плачет. Молнии и жуть.Трагический аккорд на небосклоне,И гений Тинторетто грозен тут.
КАЛЕЙДОСКОП
Душа, как радужный калейдоскоп,Меняет беспрестанно свой узор:То белена в ней, то гелиотроп,То святость, то неслыханный позор.В ней скрыто много тайных троп,Ей нравится и баснословный вздор.Она глядит с надеждой даже в гроб,Где чуется ей зыблющийся бор.В ней рай и ад, в ней непонятный случай,И ненавистен всякий ей закон,И ты ее веригами не мучай:Ей нужен безграничный небосклон,Чтобы клубиться с полуденной тучей,И растекаться, как полночный сон.
ЮРОДИВЫЙ
Юродивый я на ступенях храма,Сожженного во время мятежа,Но безразлична мне на сцене драмаИ близость гильотинного ножа.Ведь я в гробу лежу, как древний Брама,Я плащаница, и еще свежаГноеточивая под сердцем ранаИ вечности лазоревой межа.Я опротивел сам себе давно,И сомневаюсь в собственном мышленьи:Мне кажется, что мыслит ада дно,А сам я уж в четвертом измереньи –Вращающееся веретено,Паук окаменевший в жутком бденьи.
ТЕНИ
Пугливые полночные мы тени,Пришедшие неведомо откуда,Цветущие весной, как куст сирени,И вянущие от земного блуда.Мы созданы для смутных сновидений,Для созерцания земного чуда,Но мы в небесные стучимся сени,Когда нам кажется, что всё здесь худо.Как тени облаков в степи пустынной,Мы растекаемся, – как пар ночной,Едва лишь солнце встанет над равниной;Иль прячемся, как зверь, в глуши лесной,Чтоб не покрыться смрадной тинойЗа мрачной яви мшистою стеной.
КИЛЬВАТЕР
Жизнь как волна, бурлимая винтомЗа парохода черною кормой:Очаровательный лазурный томС иероглифов пенистой каймой.Взгляни! Под ада сумрачным мостомТакой не движутся сплошной гурьбойНизверженные с посиневшим ртом,Как здесь под взбаламученной водой.Читай, что хочешь, в синих письменах!Всё – истина, что ни произнесешь,Но истина на пенистых волнах.Внемли и верь, что мир еще хорош!Чрез миг исчезнешь в синих глубинах,Как в омуте блестящий медный грош.
