Дома богатых крестьян и ремесленников в Эфиопии строятся следующим образом: бригада рабочих вырубает длинные и тонкие стволы эвкалиптовых деревьев и очищает их от коры (кора идет для плетения корзин и другой утвари), несколько стволов потолще вкапываются по углам строения, остальные образуют каркас из стропил и балок. Конечно, при таком материале трудно добиться прямолинейности поверхностей и углов, но оно и не требуется. Затем, на ребра каркаса привязываются полосками коры все оставшиеся ветки, получается — дом из прутьев.

Ответственный этап — заполнение самых крупных щелей травой, щепками и опилками. Затем стена с обеих сторон обмазывается красноватой африканской глиной. Теперь, в зависимости от финансовых возможностей заказчика, можно покрасить фасад яркой минеральной краской и покрыть крышу оцинкованным железом. Кто победнее — разукрашивают «парадную стенку»

золой, глиной другого цвета или иными природными красителями, которые, впрочем, вскоре выцветают под жарким солнцем. Если нет железа, крышу можно крыть кусками упаковочного полиэтилена, дранкой или иным подручным материалом.

Дом, возле которого мы решили ночевать, был очень тщательно обмазан глиной, пред запертой дверью имелась даже веранда, прикрытая от дождя металлическим козырьком. Я натянул на веранде палатку, на случай малярийных комаров, а кое-кто из нас остался ночевать и без укрытия, за что впоследствии и поплатился, но об этом читатель узнает в свое время.

Где же взять дрова? После строительства не осталось ровным счетом ни одной щепки отходов — только яма в месте добывания глины. В ближайшую эвкалиптовую рощу организуется экспедиция с моим фонариком, но не находит ни одной ветки. Однако, за рощей проходит ограда соседнего дома, сделанная из сухих колючих веток. Может разобрать часть забора? Не обидятся? Все сомнения пресекли соседские мальчишки, привлеченные фонариком.

Они знали лишь несколько слов по-английски, но в общении помогли несколько сухих прутиков и жесты. Мы поняли друг друга примерно таким образом:

— Глядя-ка, белые мистеры в нашей деревне! Что вы тут делаете в темноте?

— Ищем дрова, ветки, палки. Хотим сделать костер, еду…

— Вам нужны дрова? Вот, возьмите…

Пацан смело выдирает колючую палку из забора. Мы благодарим и остальные тоже следуют его примеру. Возвращаемся к лагерю с охапкой колючек, которые неудобно ломать, но зато они хорошо горят. Теперь, однако, наше пребывание рассекречено. Из-за кактусов появляется группа парламентеров из взрослых местных жителей.

— Эй, иностранцы! Что вы там делаете?

— Добрый вечер. Готовим еду на костре.

— Вы собрались здесь ночевать?!

— Да. Завтра утром поедем дальше, в Бахр Дар.

— Нельзя здесь ночевать! Очень опасно! Очень!

— В чем опасность? Не видим.

— Грабители! Ночные разбойники! Вас могут ограбить или даже убить. Очень опасно ночевать без гостиницы.

— Не стоит беспокоиться. Мы уже много месяцев ночуем без гостиницы и еще ни разу нас не ограбили. Идите домой и не о чем не беспокойтесь.

— Да? Ну как знаете. Мы вас предупредили. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь?

— Пожалуй да. Сделайте так, чтобы все дети, которые бегают вокруг нас, пошли по домам…

Мужчины сердито кричат на амхарском языке и даже хватают с дороги камни. Дети тут же разбегаются по домам и до утра нас никто не беспокоит.

Утром вышли голосовать, а у дороги ждут уже несколько десятков зрителей — вчерашние вечерние гости рассказали про нас всем соседям.

У нас закончились запасы воды. Мимо идет девочка с грязной канистрой и ржавой консервной банкой. Спрашиваю ее жестами «Где взять воду?» Манит рукой за собой. В десяти метрах от нашей тусовки, в придорожной канаве сохранилась дождевая вода. В ней блаженствуют лягушки, пиявки, личинки жуков и прочая фауна. Девочка погружает консервную банку в темную жижу и переливает в канистру. «Это можно пить?!» — удивленно спрашиваю ее жестом. Вместо ответа девочка демонстрирует мне питие воды и свое удовольствие от утоления жажды. Это, пожалуй, даже круче, чем нильская вода в Судане!

Тем временем, на нашей позиции собралась толпа зевак, а три проехавшие на юг машины отказались нас брать даже на крышу, ожидая пополнения своих карманов бырами. Пытались разогнать толпу сначала уговорами, затем палками, потом камнями — все равно эфиопское любопытство сильнее всех угроз и возможных наказаний. Нас спас только самосвал, согласившийся подвезти нас в кузове на пять километров до своего поворота.

Какая удача! Нужный самосвалу поворот оказался как раз между деревнями. Есть надежда, что следующий транспорт подберет нас раньше, чем толпы любопытных эфиопов из обеих деревень окружат нас.