Потом Антон заполнял анкеты и расписывался в различных бланках, потом его паспорт уносили куда-то в недра банка на двадцать минут, потом снова звонили и зачитывали его паспортные данные, потом опять бегали с кучей бумажек по разным кабинетам и собирали всю наличность в банке. Наконец, в кассе выдали целый килограмм потрепанных мелких купюр, и еще полкило Антон попросил выдать новыми блестящими десятикопеечными монетками.

Далее, посетив главпочтамт, пошли в единственное в городе интернет-кафе. Два компьютера через модем созванивались с …Аддис-Абебой. Неудивительно, что при здешнем качестве телефонных линий, отправка даже коротенького письма превращалась в целую эпопею. Мы пересчитали стоимость одного часа в американские деньги и получилось 15 долларов! Таких денег, местные жители, должно быть и за год не зарабатывают.

В конце концов, сторговались на 10 бырах за одно небольшое сообщение. Потом зашли в кафе-кондитерскую и выпили 16 чашек чая с различными сладкими булочками. Интересно, что в эфиопских кафе нет никаких чайников для приготовления кипятка. Вместо самовара там стоит огромный агрегат, который выдает по стальной трубке горячий пар. Нацедив заварки и воды, продавец чая вставляет трубку в чашку, нажимает педаль и агрегат начинает выть и рычать на весь дом, а горячий пар бурлит в чашке, заваривая чай. Проехав всю Эфиопию, мы ни разу не видели ни газовой, ни керосиновой плитки, нет у них ни самоваров, ни автоклавов. Все разнообразие приспособлений для получения кипятка колеблется от подставки с древесным углем в деревне, до рычащего автомата с паром в городских кафе.

Покупка кастрюли. — Снова на юг. — Ночлег на веранде нового дома. — Питьевая вода из канавы. — От деревни к деревне в город Бахр-Дар. — «Подарок от советского народа…». — В Бахр-Даре. — В гостях в богатом доме.

Вот уже вторую неделю мы путешествовали нераздельной шестеркой, не испытывая от этого никаких трудностей в автостопе. Ведь если машина согласна взять на крышу одного автостопщика, то почему бы не подвезти сразу шестерых? Некоторые из нас владели английским хуже, другие лучше. Так что первые учились у вторых. Единственное неудобство было в том, что у каждого была мелкая посуда для самостоятельного приготовления пищи.

Приходилось подвешивать над костром шесть мелких емкостей, которые и приготавливались крайне неравномерно — первые два котелка уже выскребли ложками, а другие три только закипают. В Гондере мы решили избавиться от этой проблемы и купить одну большую емкость на шесть человек.

Проводник привел нас на местный базар. Как и в арабских странах, товар здесь располагается по рядам. Сначала пошли в обувные ряды. Самый ходовой товар — тапочки из автомобильных покрышек. Мастер сидит прямо на груде черных подметок, режет ножиком ремешки и прямо на вашу ногу смастерит шлепанцы, которым сносу не будет, даже в горах, несколько лет. У Антона порвались ботинки-вибрамы, которые уже на старте были сильно «б/у». Здесь он искал ботинкам подходящую замену, но таковой, у сожалению, не нашлось.

Потом пошли ряды чеканщиков-жестянщиков и вот, наконец, целая улица продавцов кастрюль. Но все кастрюли 5–6 литров либо слишком тяжелые, либо плоские, либо не имеют ручек, с чаще всего еще и дорогие. Наконец, нашли кастрюлю из алюминия, привычного нам вида, с ручками по бокам. Перевернули и увидели штамп: «Московский механический завод.

Вместимость 6 л.» Приятная встреча! Но стоила кастрюля 75 быр, в два раза дороже своих нержавеющих соседей и пришлось от нее отказаться тоже.

На соседней улице предприимчивые эфиопы продавали пустые консервные банки. Ведь это замечательная посуда и хозяйственная утварь для тех, кому нужно работать несколько лет на для покупки только одной кастрюли. Вскоре наука победила: мы приобрели всего за 2 быра почти новую шестилитровую банку из-под гуманитарного растительного масла Европейского Союза. Спасибо богатой Европе — напоила эфиопов бесплатным маслом, а нам предоставила дешевую посуду для варки картошки! Тут же, на выходе из рынка, проделали два маленьких отверстия, просунули проволоку для подвешивания кастрюли над костром и наполнили ее картошкой по 1 быру за 3 штуки.

Вернулись в общаги, помылись в душе, собрали вещи и распрощались с нашим юным гидом. На память он получил несколько советских монет, авторучку и фотографию русской зимы из моего альбома.

В кузове самосвала доехали до Azezo к 19–00. На южном выезде из города стоял деревянный щит с указателем: «BAHR DAR-168km. ADDIS-ABABA-733km.»

Кто бы мог предположить тогда, что наш путь до столицы растянется почти на десять дней!?

Темнеет. Вокруг дороги распаханные поля, огороженные от коров живой изгородью из кактусов, которые у нас любят выращивать на подоконниках — темно-зеленые плоские листья с длинными белыми колючками. В сумерках изматывающая жара отступила, настроение хорошее — идем по эфиопской грунтовой дороге, распевая во всю глотку песни Владимира Высоцкого.

Крестьяне долго смотрят вслед шестерым странным иностранцам с рюкзаками, гитарой и шестилитровой банкой картошки.

Неожиданно среди кактусов открывается зеленая лужайка травы. На противоположном конце лужайки — только что построенный дом, но жильцов пока нет, окна и двери заперты на засовы. Почему бы не заночевать на лужайке, ведь машин сегодня все равно не будет?