Я доехал до места за сорок минут, заказал полпинты и нашел свободный столик в углу. В баре было полно народа, но на меня никто внимания не обратил. Мужчины играли в дартс, бросали мелочь в музыкальный автомат или пялились на женщин, а около стойки бара дремала утомленная жарой псина.

Поллок появился вовремя, заказал бутылку колы и сел рядом со мной.

— Знаешь, Эллиот, — сказал он недовольно, — вообще-то мы так не ведем дела…

— Да я иначе не могу, — пробормотал я, — я очень боюсь.

— Боишься? Чего же тебе бояться?

— Ну, не просто объяснить… — начал я.

— А ты начни с начала.

— А я могу вам доверять? — спросил я, понимая, что в любом случае иду на страшный риск.

— Ну конечно, Эллиот, — протянул Поллок. — Я же полицейский!

Я саркастически усмехнулся.

— Что в этом смешного? И что за вопрос?

— Нет, вы мне скажите честно, могу я вам на хрен доверять или нет?

— Да, — сказал он. — Ты можешь мне доверять.

Я взглянул в его глаза. Потом перевел взгляд на губы. Ни то ни другое ничего мне не сказало, но отступать было поздно. Слишком поздно.

— Ладно, — сказал я, — я вам расскажу.

Я начал с самого начала, с того дня, когда Спайк пришел ко мне и сказал, что видел незнакомого чувака в лесу около холма Хенитон, и как потом мы нашли целый парник дури, и как он попер всю эту дурь. И еще как мы напоролись на повешенного чувака (ну, до того как его повесили) и как теперь дом Спайка выгорел до основания, а в конце добавил:

— Я видел еще кое-кого с тем страшным Медведем.

— Ну да, ты уже рассказывал.

— Да, но после этого я видел его еще раз.

— Где?

— На парковке около полицейского участка.

— Что-о?

— Мне кажется, он служит в полиции.

Глаза Поллока сузились, он наклонился ближе ко мне и понизил голос:

— А почему ты так думаешь?

— Он был в штатском, но у него из нагрудного кармана торчал полицейский жетон. А еще кто-то назвал его «сэр». А сегодня я снова увидел его — около дома, где живут мои родители. Он сидел в припаркованной машине. Я думаю, что это именно он поджег дом моего кореша.

— Почему?

— Он бросил на дорогу зажженную спичку.

— Ну, знаешь, дружок, с такими доказательствами мы далеко не уедем.

— Я знаю. Но у него так неприятно дергается рот. И такие глаза… страшные.

— Ой-ой! У всех полицейских неприятный взгляд. Это профессиональное.

— Да, но не такой, словно тебя собираются задушить голыми руками.

— Н-да… — Поллок отхлебнул колы.

— Теперь понимаете, почему я спросил, можно ли вам доверять?

Он кивнул:

— Понимаю.

— Ну и как, можно?

— Я уже сказал тебе… Да. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты описал мне инспектора полиции Диккенса.

— Кого-кого?

— Диккенса. За глаза мы все зовем его «Дергун».

— Из-за его рта?

— Точно. Но поверь мне, Эллиот, с этим человеком лучше не шутить. На нем медалей и цацек больше, чем на рождественской елке, и он, как минимум, такой же колючий. И еще он совершенно бешеный…

— Так вы думаете, я вам лгу?

— Вовсе нет. — Он придвинулся еще ближе ко мне. — Наоборот. У нас в отделении есть люди, которые спят и видят, как бы вывести его на чистую воду…

— А почему? Что он такого сделал?

— Немало, Эллиот. Он много успел где отметиться… Я сам его терпеть не могу — злобный придурок. Но он очень осторожен, пока нигде не наследил, даже зацепиться не за что. Пока.

— Да кто же все эти люди?

Поллок задумчиво постучал себя по носу.

— Слушай, — сказал он, доставая из нагрудного кармана визитку и протягивая ее мне, — во-первых, сынок, считай, что тебе повезло, что ты доверился мне, а не кому-то другому.

— У вас лицо честного человека. — Я пригубил пива. — Мне так кажется.

— Да, моя жена тоже так говорит. — Поллок постучал по визитке ногтем. — Вот тут, смотри, мой прямой телефон. Если попадешь на кого-нибудь другого, ничего ему не говори, понял? Просто повесь трубку. А пока я переговорю кое с кем из Бристоля.