Шрифт:
— Быть может, это не так нелепо, как выглядит с первого взгляда, — предположил Холт. — Он отправился в Конго, чтобы собрать данные о землетрясении, происшедшем в Рифт Валди в мае. И это могло предоставить в его распоряжение факты, доказывающие правоту его теории. Если так, то он, конечно, послал информацию в Англию, не правда ли?
— Кому послал? — спросил я. — Первым в голову приходит Ятс, которого он так подвел. Но Ятс по-прежнему считает его сумасшедшим.
— Тут есть еще одна странность, — неожиданно вмешалась Маргарет. — Посмотрите на числа. Первый ордер на арест датирован началом марта и отменен первого мая, — по-видимому, потому, что Колстона считали погибшим в Конго. Но Колстон был в Лондоне на Пасху, — которая приходилась в тот год на конец марта, — чтобы прочесть доклад. Тогда почему его не арестовали?
— Может быть, он проскользнул сквозь сети, — предположил Холт неуверенным голосом после недоуменного молчания: нельзя было обойти тот факт, что Колстон обращался к публике под своим именем.
В полной растерянности мы сидели, уставясь друг на друга, когда раздался стук в дверь, и Уолли Марш ворвался в комнату. Его волосы, выглядевшие как клок шерсти, стояли дыбом, круглое лицо сияло, а обычная болтливость изливалась из него потоком слов.
— Здорово, Иэн! Узнал, что ты меня разыскивал. В чем дело? — Он продолжал, прежде чем я смог вставить слово: — Экстраординарная штука, да? Я говорю о том, что бедный Боб Колстон был еще жив, когда мы вчера днем говорили о нем. А потом позволил себя укокошить.
Я уставился на этого ненормального, и перед моими глазами встала картина: сокрушающийся Уолли и я стоим над экземпляром «Телеграм» с фотографией Колстона, он же Флэш Эдди, напечатанной в треть листа.
— Черт тебя раздери, Уолли! — взбешенно закричал я. — Ты знал это еще вчера! Какого черта ты мне не сказал, что Флэш Эдди и Роберт Колстон — одно и то же лицо, проклятый дурак?!
— Спокойно, дружище, не падай на меня, как тонна кирпичей! — печально проговорил Уолли. — Откуда мне было знать это? Я никогда не видел Роберта Колстона.
Бывают моменты, когда рассудок садится на мель, как нагруженная лодка во время отлива. Это был один из таких моментов. Я схватил собеседника и притянул к себе.
— Послушай, Уолли, — произнес я, тщательно выговаривая слова и разделяя их паузами, как учитель дикции, — вчера ты мне сказал, что присутствовал на международной сейсмологической конференции, на которой выступил Колстон со своим докладом.
— Но Колстон не читал доклада. — Тут он понял смысл своих слов. — О, ну да! Разве я это не объяснял?
Я готов был его задушить.
— Он должен был, но в последний момент не смог, — затараторил Уолли. — Отправился в Конго или еще куда-то и поручил приятелю прочесть его за себя. Как звали того парня? Какой-то странный специалист-консультант из министерства обороны.
Пытаясь вспомнить, он вцепился в волосы, а когда это не помогло, стиснул пальцы.
— Вспомнил! — просиял Марш. — Этого парня звали Уотчетт. Клифф Уотчетт. Старый знакомый Колстона. Этот тип и прочитал за него доклад.
В этот момент я ощутил себя близким родственником всех убийц в истории. Я мог бодро задушить Уолли и станцевать на его трупе канкан! Один простой, элементарный факт: будь он в моих руках двадцать четыре часа назад, и ход событий принял бы другой оборот.
Не стоило обвинять Уолли за оговорку. В любом случае было слишком поздно для взаимных упреков. Моя задача была почти выполнена. Оставалось собрать несколько фактов, чтобы быть абсолютно уверенным. Нужно было заставить Уотчетта подписать признание. Тогда я отправлю сэра Гая Рэйнхэма туда, куда он хотел: на канаты, в глухой нокаут.
Глава четырнадцатая
Десятью минутами позже я был готов объяснить все в деталях сбитой с толку Маргарет, которая ничего не слышала о Уотчетте. Холт помчался в Министерство обороны, надеясь поймать там Уотчетта. Уолли не смог расшифровать иероглифы Колстона, но я ему позволил срисовать некоторые из них, и он отправился на встречу с крупнейшей звездой на небосклоне ядерной физики. У меня также были сравнительные данные о температурах в Арминстере, а библиотека подтвердила то, что подсказывала память: что Рэйнхэм был министром обороны в течение года до очередной перестановки в кабинете в июле того же года, года Арминстера. А Уолли подтвердил мое предположение, что в теории Колстона, представленной на конференции, не было секретной информации.