– Я категорически отказываюсь это делать!
– возразил Гюнтер Шрайбер - владелец одной из самых крупных актаронских телефонных компаний.

– Советую вам пересмотреть своё решение, если не хотите ненужных проблем. В противном случае вам будет предъявлено обвинение в пособничестве террористам, - спокойно ответил Нортон.

Побагровевший от ярости Гюнтер вскочил с места.

– Ты что себе позволяешь? Да ты хоть знаешь на кого тявкаешь?
– насупился Шрайбер.

– На глупца, рискующего провести десять лет за решёткой.

В очередной раз Пол пошёл на поводу у Алекса Дроу, так как не видел другого выхода. После покушения на жизнь Майлза Кроули Гриффит изменил тактику: вместо того, чтобы расправляться с местными богатеями, он начал активно подстрекать людей к восстанию, и у него это довольно неплохо получалось. Улицы Актарона заполонили многочисленные демонстрации, поначалу носящие мирный характер, но после прибытия полиции всё пошло кувырком. Подобные акции вспыхивали то в одном уголке Актарона, то в другом, и стоило разогнать толпу в одном районе, как недовольные давали о себе знать уже в нескольких других районах. Нортон пытался заглушить "Голос правды", координирующий народный гнев, но ничего не добился. Люди собирались в группы и устраивали акты вандализма, громя собственность ненавистных чиновников и предпринимателей. Сделав Актарон "мёртвой зоной", и заблокировав телефонную связь Нортон рассчитывал обезопасить себя от действий Гриффита хотя бы с одного направления.

– Ты хоть понимаешь, что мне достаточно сделать всего один звонок, чтобы твоя карьера оборвалась?
– спросил Гюнтер.

– Если ты не выполнишь моё предписание, она и так оборвётся, только при этом ты лишишься не только денег, но и свободы. Выбор за тобой.

Шрайбер провёл ладонями по лицу и тяжело вздохнул.

– Ладно, твоя взяла, Нортон. Через час, максимум через полтора, телефонная связь исчезнет как таковая, - озвучил своё решение Гюнтер.

– Благодарю за сотрудничество, - сказал Пол.

Это была небольшая, но всё же победа. Как только Нортон покинул офис телефонной компании, с ним связался Антонио Мартинез и сообщил интересную весть: находящийся в больнице Пабло Фуэнтес, задержанный по делу, связанному с клубом "Гавань", настаивал на встрече. Фуэнтеса день и ночь охраняли полицейские, т.к. Пол всерьёз опасался, что Пабло попытается сбежать. Миновав парковку, Нортон встретил Мартинеза возле входа.

– Как там наш пациент?
– поинтересовался Нортон, входя в вестибюль больницы.

– Полон оптимизма. Этот кусок дерьма всё ещё рассчитывает, что после всех своих извращений ему удастся выйти сухим из воды!
– ответил Антонио.

– Это вряд ли.

Как только Нортон и Мартинез вошли в палату, Пабло отложил журнал и приподнялся с койки. Фуэнтес уже успел возненавидеть больничную палату, ставшую его личной тюрьмой. Дежурившие возле дверей стражи порядка не пропускали к нему никого постороннего, кроме медсестры, делающей Пабло укол. В виду отсутствия собеседников и телевизора день тянулся очень медленно, а ночью действие обезболивающего сходило на нет, и Пабло удавалось заснуть лишь под утро. Фуэнтес предлагал конвоирам ослабить контроль, обещая их озолотить, и полицейские непременно бы согласились, если не боязнь того, что Нортон сотрёт их в порошок. Единственной поблажкой со стороны стражей правопорядка стали журналы (их Фуэнтесу за отдельную плату приносила медсестра), помогавшие Пабло хоть как-то бороться ос скукой.

– Вы хотели меня видеть - вот я и здесь. Что вам надо, Фуэнтес?
– полюбопытствовал Пол.

Пабло утверждал, что его высекла кнутом полоумная девка, но категорически отказывался называть её имя. Сайкс Спайроу и Алекс Дроу, просившие устроить в клубе рейд, а чуть позже разгромившие "Гавань" при поддержке банды байкеров, в один голос утверждали, что ничего не знают ни о какой девушке. Нортон им не поверил, но копаться в этом деле не стал, ведь у него хватало других проблем.

– Мне очень нужно с вами поговорить. Наедине.

Пол посмотрел на Антонио. Мартинез кивнул, и тут же вышел за дверь.

– Говорите, - распорядился Пол.

– Я не знаю в чём именно меня обвиняют, но уверен, что вы - деловой человек, и что мы сможем договориться.

– Сомневаюсь. У вас нет того, что мне нужно, - скептически проговорил Нортон.

– Подумайте хорошенько. Я предлагаю вам не деньги, а выгодную сделку. Вы можете упрятать за решётку меня одного, или же целую группу людей, скажем так, разделяющих мои предпочтения.

Пабло понимал, что дела его плохи, и ради спасения собственной шкуры собирался сдать Нортону остальных клиентов "Гавани". Когда к клубу прибыли полицейские, почётные гости, получившие множество тумаков от злобных байкеров, уже успели разбежаться в разные стороны. Зак Уотерс был единственным человеком, знающим имена и фамилии абсолютно всех клиентов, но он был мёртв, а как известно, с мертвецов спроса нет.

– Продолжайте, - подбодрил Пол Фуэнтеса.

– Хотя люди на аукционе носили маски, некоторых из них я узнал по голосу и по телосложению. Кое-кто из них даже является примерным семьянином. Я могу назвать имена этих людей. Ну что, моё предложение вас заинтересовало?

– Возможно. Что вы хотите взамен?

– Снятие всех обвинений. Я пройду по делу как важный свидетель, а когда суд закончится, я улечу с Актарона, и вы обо мне больше никогда не услышите!

Предложение было поистине заманчивым. Не поимка террориста Љ1, но тоже громкое дело. Клиентами "Гавани" не могли быть обычные представители среднего класса, ведь это не их уровень. Позволить себе подобные забавы могли лишь люди, не испытывающие недостатка в деньгах.