Солдаты уже выстроились у здания комендатуры. Они были сонные, угрюмые и недовольные. Обер-лейтенант Хельман, стараясь быть спокойным, сообщил им о своих предположениях; половину людей он оставил у здания комендатуры, остальных послал на охрану важных объектов и выходов из Шелонска.

Телефонной связи с группой «А» все еще не было. Мотоциклист, посланный для устранения повреждений, был обстрелян на восьмом километре от города и вернулся.

Вскоре патруль доставил к Хельману хромого солдата и русского профессора. Вид у них жалкий: грязные, усталые и напуганные. Солдат пытался доложить, но Хельман оборвал его:

— Что там случилось? Почему горит Лесное? Почему вы здесь?

— Партизаны напали… Налет был неожиданным, господин обер-лейтенант, — устало и невнятно сказал хромой солдат. — Имение сожжено, оружие досталось партизанам, господин Кох наверняка казнен…

— «Налет был неожиданным»! — закричал Хельман, выходя из себя. — А вы что же, предполагали, что Огнев пришлет вам любезное послание, предупредит о своем нападении?! У вас были пулеметы, черт возьми!

— У нас заело пулемет, господин обер-лейтенант. А другой стрелял.

— А ваш не стрелял?! Почистить вовремя не могли, лодыри! На двадцать суток под арест!

— Если позволите слово, — вступился Калачников, — я хочу сказать в его защиту. Он достойно вел себя. Не откажи пулемет — Огневу в Лесном не бывать, господин комендант!

— Огнева видели? — прервал его Хельман.

— Он меня лично допрашивал, господин комендант. Утром казнить обещал. В их партизанском лагере, на виду у всех. Да вот удрали мы с ним. Вы его не наказывайте, господин комендант, он мне так помог!..

Хельман был неумолим:

— Под арест! А вы, профессор, идите и отдыхайте. Огнева мы еще поймаем, от нас он никуда не уйдет!

Оставшись в кабинете один, Хельман стал обдумывать различные варианты своего доклада вышестоящему начальству: как-никак комендант Шелонска отвечает, вернее, отвечал за жизнь первого немецкого помещика на русской земле Адольфа Коха!.. Зазвонил телефон. Говорил офицер из группы «А»: штурмбаннфюрер Мизель не мог дозвониться к Хельману — на линии связи был обрыв; Мизель выехал с журналистами и кинооператорами в Лесное, его нужно встретить; броневик штурмбаннфюрера сопровождают танки…

Хельман поблагодарил за сообщение, обождал, когда абонент выключится, бросил трубку на рычаг. Как некстати этот визит болтливых и всезнающих репортеров!..

— Ганс, быстро одевайся, поехали в Лесное! — открывая дверь кабинета Хельмана, прокричал майор Мизель. Его кожаное на меху пальто было расстегнуто, а сам он, судя по коньячному запаху, был навеселе. — Пусть и на тебя смотрят зрители! Пристроим в какой-нибудь кадр! Я — с репортерами и кинооператорами! Как, поехали?

Хельман болезненно улыбнулся, легонько пожал руку Мизелю.

— Случилось большое несчастье, Гельмут, — сказал он. — Сегодня ночью партизаны сожгли Лесное. По имеющимся данным, погиб и господин Кох.

Мизель опешил:

— Что ты говоришь! У тебя точные данные?

— К сожалению, да, Гельмут. Разденься, присядь на минутку.

Хельман усадил Мизеля на диван, сел поодаль от него, мельком взглянул на друга и начальника. Мизель потирал то руки, то подбородок, улыбка исчезла с его лица, брови нахмурились, сжатые губы стали тонкими и злыми.

— Неприятная новость. Как это случилось? — спросил он, уставив немигающие глаза на Хельмана.

— Ночью Огнев напал на усадьбу. Охрана оказала упорное сопротивление, но противостоять крупным силам партизан не могла. К несчастью, один пулемет в разгар боя заело. Второй расчет долго отстреливался, но был уничтожен гранатами. Партизаны захватили имение и господина Коха. Одному солдату удалось бежать, остальные, видимо, погибли. Ночью над Лесным стояло огромное зарево.

— А как же ты, Хельман?! — не сдержался и прикрикнул Мизель. — На тебя была возложена персональная ответственность за охрану господина Коха. Ты из рук вон плохо организовал это дело!

— Готов понести любое наказание.

— Понесешь!.. Почему не позвонил мне?

— Я звонил, но линия не работала. Послал связиста — его обстреляли.

— Я сначала предполагал, что линию связи повредил ветер, — менее сердито, но все еще строго проговорил Мизель. — Два танка взял так, на всякий случай. Позади меня ехали связисты. Они что-нибудь сделали?

— Линия уже работает. Я еще не доложил по команде о случившемся, решил обождать тебя. Что ты посоветуешь?