— Что я посоветую? — в свою очередь спросил Мизель.

Он подошел к окну, молча посмотрел, как суетятся на улице операторы и репортеры. Хельман тоже взглянул в окно. Только сейчас до его сознания дошло, что дело куда сложнее, чем казалось раньше. Бригаду направили в Шелонск служба безопасности и ведомство самого Геббельса. План съемок провалился. «Настоящий немецкий хозяин на дикой русской земле…» Не будет такого фильма. И очерки в газетах и журналах не появятся. Если бы репортеры приехали на сутки раньше!.. Огнев не решился бы напасть на имение, в котором несут охрану броневик и два танка. Фильм был бы сделан. А там — пусть бы и пожар…

— Мы сейчас поедем в Лесное, — сказал Мизель, закуривая сигарету. — Один сюжет не вышел. В литературе и искусстве это вполне возможно. Надо придумать другой сюжет. Скажем, «Налет красных бандитов на немецкий медицинский пункт, открытый для русского населения освобожденных восточных областей». Это длинно. Надо что-то покороче и поэффектнее. Репортеры на то они и репортеры, чтобы выдумывать самые невероятные истории!

— Не боишься рисковать их жизнями? — спросил Хельман, которого больше всего интересовала собственная жизнь: он не хотел ехать в Лесное.

— Риска никакого нет: в Лесном Огнев сидеть не будет, это безумие. А если репортеров и обстреляют, это очень полезно: пусть знают, как мы живем, и не думают, что мы с тобой тыловые крысы.

Впереди шел танк, ощетинившийся пушкой и двумя пулеметами. За ним, по порядку, броневик, специальная машина с репортерами и кинооператорами, грузовик с пулеметом и автоматчиками коменданта Шелонска. Хельман ехал в броневике майора Мизеля. Он иногда поглядывал в щель, смотреть все время не решался: а вдруг в придорожном кустарнике притаились партизаны? Пуля — дура. Что стоит хотя бы одной скользнуть в этот глазок и продырявить голову смотрящему?

— А как теперь быть с Лесным? — тихо спросил Хельман у Мизеля, который неотрывно смотрел в узкую щель.

Тот не обернулся на голос.

— Доложим — решат. Возможно, переберемся сюда со своей группой «А». Здесь немного лучше. Ближе и к Шелонску, и к Низовой.

«Нашелся наследник! — подумал Хельман. — Приедет в Лесное, потом его не выгонишь!»

— Там теперь тоже не осталось приличного помещения, — проговорил Хельман.

— Восстановим, усадьба там превосходная! — ответил Мизель.

— А Карл и Шарлотта не пожелают вступить во владение имением? Лесное — их родовое…

— Карлу сейчас не до Лесного! — сердито сказал Мизель. — Под Москвой он выберет то, что душа пожелает. А Шарлотта одна сюда не поедет, она будет держаться поближе к брату. А может, к тебе, а? — Глаза его опять улыбались, как и час назад, когда он переступал порог кабинета: вот характер! — Русские, Ганс, говорят: нет худа без добра (эти слова Мизель произнес по-русски). Господин Кох мог бы заупрямиться. А теперь Шарлотта сама себе хозяйка!..

— С папашей Кохом мы уже нашли общий язык, — похвалился Хельман. — Несколько дней назад мы с ним чудно поговорили! Жаль, очень жаль господина Коха!

— Жаль, — подтвердил Мизель после паузы. — Таких бы побольше в Россию, здесь они нужны не меньше, чем мы с тобой.

Над Лесным поднимался густой и темный дым. Сильные порывы ветра наклоняли его, и дым растекался по обширному господскому двору и саду. Мелькали бледные обессиленные языки пламени. От скотного двора и конюшни остались одиноко торчащие кирпичные кладки, а от дома — массивные стены. Коров и лошадей не было видно: их увели партизаны. Около дома блуждала, скуля, овчарка со щенятами.

— Вот и все, что осталось от первого образцового немецкого имения в России, — тихо, почти на ухо Хельману проговорил Мизель. — Первого, но не последнего!.. — И, обращаясь к репортерам, уже окружившим броневик, сказал громко: — Снимайте, господа! Сюжет придумаем. Есть дым, огонь, собака со щенятами (покойник очень любил собак) — надо снимать!

— У меня уже есть сюжет, господин майор, — сказал близорукий оператор, укрепляя на носу пенсне. — Римские воины стояли на посту в Помпее даже тогда, когда огненный пепел стал засыпать их. Мы сделаем в этом плане.

— План романтичен, — ответил, подумав, Мизель. — Но!.. Нам нужно показать, что это происходит в далеком тылу нашей победоносно наступающей армии. А главное, зверства большевиков, их — на первый план!

— Хорошо, господин майор, и ваши требования, и наши замыслы найдут свое воплощение, — сказал сговорчивый оператор.

Мизель дал команду отыскать труп Коха. Но его не нашли. На дереве солдаты обнаружили петлю, а под деревом комнатную туфлю с левой ноги. Хельман подтвердил, что он видел такую туфлю на ноге Коха.