— А вы не боитесь высказывать мне подобные мысли, фрау Марта?

— Боюсь, ваша светлость, но врать и льстить боюсь еще больше. То и другое вы раскусите быстро, а мне надо будет опять оправдываться перед вами… нет уж, лучше я сейчас скажу правду.

— Сейчас? Значит, в другой раз вы можете и не сказать правды?

— Могу, ваша светлость.

— Сегодня я увидел, что на заднем дворе стоят не просто колоды, которые используют копейщики, но и еще их количество превышает всякое допустимое. Три из них были наполовину раскрошены, а на таком небольшом пространстве, как этот двор, вполне хватило бы и двух, а уж никак не шести, — занудно-поучительным тоном, рассматривая сверху двор, начал герцог. — Теперь посмотрите сверху, фрау Марта, что вы видите?

Двор как двор, видала я и более захламленные. Щит на подставке, одна колода в углу, вдоль стен лежат то ли палки, то ли дубины. Из одного угла исчезли камни, к которым был привален какой-то хлам, от стены пропала небольшая кучка сухого мусора и все это я добросовестно перечислила его светлости.

— Если дул сильный ветер, то вам никогда не попадал песок в глаза? — оборачиваться он не изволил, а я переминалась рядом, как солдат-первогодок, старающийся побыстрее слинять от надоедливого начальства.

— Бывало, попадал, — уже понимая, к чему он клонит, тоскливо согласилась я.

— Наверняка и мусор тоже мешал, но вы упорно обходили его стороной. Чистота и порядок должны быть везде, фрау Марта, а не только на парадном входе. Я не так далек от грешной земли, чтобы не знать, чем пользуются копейщики, а чем — вы. Обломки старого щита лежали уже не один день и никто не подумал их убрать. Копейщиков во дворе не может быть более двух, иначе они будут мешать друг другу, поэтому остальные колоды я рассматриваю как ненужную помеху. Вы согласны со мной или у вас есть возражения с точки зрения удобства учебных боев? Подумайте, прежде чем возражать исключительно из женского упрямства.

Герцог отвернулся и стал рассматривать горы за стеной, заложив руки за спину.

— Вы правы, ваша светлость, я также как и все уже привыкла к виду того, что находилось во дворе и не обращала на это внимания. Прошу извинить меня за мои необдуманные слова, сказанные под влиянием чувств, а не разума.

— Вы признаете, что я был прав, фрау Марта? — герцог подошел совсем близко и в его тоне не было ничего, кроме желания узнать правду.

— Признаю, ваша светлость. — А чего не признать, раз уж это действительно так? Спорить ради спора…только не с ним.

— И ваше горячее желание выпроводить меня из Штальзее имело под собой лишь нежелание посмотреть на привычную вам обстановку со стороны… — его губы тронула легкая улыбка. — А что вы можете мне сказать о герре Рихтере, фрау Марта?

— В каком смысле? — растерявшись, я не поняла, что он имел в виду. — Что вас интересует, ваша светлость? Я не настолько хорошо знаю герра Рихтера, чтобы давать ему оценку…

— Но вы же ездили с ним и другими солдатами в Кронберг на поиск кольца, как он вел себя там?

— Так, как ведет себя человек, который поставил перед собой цель и всеми способами старается ее решить, — я пожала плечами, прикидывая, с чего это вдруг у меня начинают выспрашивать подобные вещи.

— Расскажите-ка мне поподробней о вашей поездке, фрау Марта. Вы были непосредственным участником событий еще тогда, три месяца назад, когда за вами гнался фон Дитц, вы участвовали в поисках кольца сейчас… Память у вас хорошая и я хочу послушать и вас тоже.

— Как скажете, ваша светлость.

Создавалось впечатление, что герцог хотел услышать со стороны рассказ о том, что Михель разве что не землю рыл, чтобы добиться подтверждения своей правоты. То, что даже ночью он еще ходил вокруг башни, споря с Гунтером и Конрадом, его весьма удивило.

— Значит, когда вы ложились спать, все уже лежали, кроме часовых, герра Конрада и герра Рихтера? А что делал герр Конрад, тоже ходил вокруг башни?

— Нет, ваша светлость. Мы поговорили с ним немного, он принес мне одеяло и потом ушел, сославшись на то, что ему еще надо будет проверять охрану.

— О чем вы говорили с ним?

— Я вспомнила, как мы бежали туда из Айзенштадта, как мой покойный муж и Курт говорили об Ульфе Кривое Плечо и этом кольце, как его отрубил вместе с пальцем тот солдат, что предупредил нас о прелате…еще герр Конрад сказал, что стражникам, выпустившим меня по глупости, всыпали плетей и они долго точили на меня зуб, но теперь такой номер больше не пройдет. Это все, ваша светлость. Разговор был не очень длинный…

— А где был в это время герр Рихтер? Вы видели, как он ложился спать?