— Нет, не записана, а вот я тебя запомнил, не сомневайся. Память у меня такая, один раз посмотрю, больше не надо.

— Да ты, смотрю, как колдун… неужто всех так помнишь?

— Кого я не упомню, другие вспомнят, для того тут и стоим. Март вон, хоть и выпить не дурак, а как посмотрит, так чуть ли не все сказать может про человека. Нас сюда сам герр Рихтер поставил, а он мужчина серьезный, шутить не любит. Я и раньше баловался этим — стоит глянуть, как самое нужное запоминаю, а он нас еще и сам учил, как мелкие детали запоминать, да в слова облекать. Что толку, что я запомню, а обсказать не смогу?

— Да-а, не просто так вы свой хлеб едите, — протянула я, разглядывая противоположный берег. — Но ведь не все через мост идут, вдруг кто побежит из тех, кто в твоих листах записан мимо моста? Эдер не такой уж широкий, переплывет его и все, ушел!

— Видать, ты издалека, раз такие вопросы задаешь, — дядька вдруг на секунду весь подобрался и стал похож на мента из какого-то сериала, — Эдер-то быстрый да холодный, водоворотов в нем полно. Плавать еще надо уметь, а уж как по камням побросает, то внизу соберут то, что осталось.

— Граница на замке. Ну ладно, пошла я наверх, Рутер, буду проезжать, захвачу для вас что-нибудь. Удачи тебе! — идя наверх, я ломала голову, как это дядечка исхитрился увидеть мозоль от ручки арбалета на правой руке, если я ему ее не показывала. Или случайно махнула да не заметила?

Разговор с бдительным стражем дал только одно — граница тут не на замке, КСП нету, но и ехать через мост — это пятьдесят процентов, что проскочить удастся. Только пятьдесят…

Громкие стуки были слышны издалека и больше всего это походило на забивание свай. Дорогу вниз ладят?

Крамер стоял чуть поодаль от обрыва, с явным удовлетворением наблюдая за тем, как снизу фонтаном взлетает земля и грязь, рядом с ним топтался один из бородачей, поднимавшихся недавно снизу и что-то гудел одними междометиями. Вместе с комьями грязи снизу неслись различные эпитеты и кряканье.

— Чего это там делается, герр Крамер? — попытавшись подойти поближе, я получила грязную плюху в щеку и быстро отошла назад.

— Это все герр Рихтер, — Крамер покопался в кармане и протянул мне грязноватую тряпицу. — Вытрите лицо, фрау Марта. Понимаете, мы уже вроде все обсудили, нашли общий язык, а потом заглянули за обрыв и герр Рихтер увидел, что тропинка совсем мокрая, только корни помогают держать склон. Он и в прошлый приезд говорил, что кольями и прутьями можно удержать землю, а тут…словом, он послал рабочих, но ему не понравилось, как они забивают колья, отобрал у Хайдера молот и пошел бить сам. Уже целую стену забил! — гордость, прозвучавшая в голосе Крамера, была неподдельной. — Вы только посмотрите, фрау Марта, как он это делает! Даже Хайдер согласился, что герр Рихтер умеет не только говорить, но и знает, с какого конца браться за инструмент! Герр Рихтер! — закричал он, не подходя, впрочем, к краю. — Герр Рихтер, фрау Марта вернулась, остановитесь, а то она будет вся в грязи!

Из-под обрыва донеслось что-то неразборчивое, но грязь прекратила лететь и я подошла посмотреть, что там такое делается. Голый по пояс, Михель стоял весь уляпанный грязью, опираясь на здоровенную кувалду метрах в трех ниже по склону и только цепочка здоровенных кольев с размочаленными верхушками показывала ту злость, с которой они были вбиты во влажную землю.

— Можете нести сюда ветки, герр Крамер, — крикнул он, поднимая голову, — целый ряд готов! Хайдер, не говори мне больше, что это надо делать целый день! Марта?

— Ты весь грязный, — я присела на корточки перед краем.

— Знаю, — отмахнулся он. — Спущусь вниз, помоюсь.

— Подожди, я тоже хочу спуститься вниз! Заодно посмотрю, как эта стройка выглядит вблизи.

— Тропинка вся мокрая и скользкая, — отвернулся он в сторону реки.

— Ничего, я постараюсь не упасть.

Спускаться действительно было трудно и как тут ходили рабочие, было вовсе непонятно. А еще надо камни опускать, раствор из чего-то делать…как эту-то проблему тут решают?

Узкая полоска намытого песка вдоль берега была не больше полуметра, а потом сразу начиналась глубина и быстро неслась темная вода, закручиваясь около вырастающей из нее опоры. При ближайшем рассмотрении опора была не большой, а гигантской и количество камня, которое уже было в нее заложено, измерялось тысячами тонн. По крайней мере, на мой взгляд. Михель присел у воды, смывая грязь, а я прикидывала про себя расстояние до островка, где высились еще две опоры. Плохо было только то, что нормального спуска выше по течению не было — склон там был заросший кустарником и небольшими деревьями, которые спускались прямо в воду. Еще ближе к берегу были видны топляки, торчащие из воды мокрыми черными стволами. Как через них перебираться-то, если я буду с вещами? Лошадь точно придется оставить на этом берегу, она тут не спустится.

— Что так рассматриваешь?

— Быстрая река.

— Быстрая, — согласился Михель, — и опасная. Потому тут только через мост и ходят.

— А выше по течению или ниже она как?

— Еще хуже, чем здесь. Думаешь, просто так именно тут дорогу проложили в вольные города?

Он наклонился, пытаясь смыть грязь со спины, но грязная вода потекла за пояс штанов и он выругался.

— Наклонись, — я похлопала его ладонью, — я смою тебе грязь.

Мужская спина под рукой напряглась и я даже не стала срывать траву, чтобы оттереть липкую серую глину. Лучше дотрагиваться вот так, чувствуя под пальцами твердые мышцы и живое тепло, которого мне так не хватает.