Пока Крамер объяснял, что надо отводить от дороги воду и что для этого предпринято, я делала то, что и все умные женщины, когда ни фига не понимают, о чем им толкуют мужчины, то есть кивала головой, заинтересованно рассматривала те места, в которые он тыкал палкой и преданно смотрела ему в глаза, поддакивая и соглашаясь. Когда он стал выдыхаться, Михель, до сего момента молчавший, подключился к разговору и мало-помалу монолог Крамера перерос в их диалог, а я облегченно вздохнула. Не надо больше притворяться и надувать щеки для понта, можно немного поработать и в своих интересах. Мужчины вернулись к самому краю речного берега и стояли, заглядывая вниз, а снизу уже поднимались двое рабочих и герр Крамер нетерпеливо махал им рукой.

— Фрау Марта, к сожалению, я не могу уделить вам должного внимания, поскольку чрезвычайно занят вопросами возобновления стройки, — начал расшаркиваться герр Крамер, — но может быть вы немного подождете и я сам покажу вам все, что вы захотите?

— Вы очень любезны, герр Крамер, — остановила я поток красноречия, — и обязательно посмотрю все поближе, если вы покажете мне…а сейчас я пройдусь…да вот хотя бы до старого моста! — послав ему самую теплую улыбку, я пошла в обратную сторону, оставив мужчин заниматься насущными вопросами.

О такой удаче можно было только мечтать! Рихтер занят с Крамером, а то, что я пройдусь до моста и обратно, да еще осмотрю дорогу вниз и другие подробности перехода через границу, так никто и не заметит, а если заметит, то спишет на женское любопытство.

Спуск вниз и вправду был жутко неудобен. Хоть убей, не понимаю, как они тут ездят на своих телегах, когда я и пешком-то спускалась с некоторым трудом. Дорога извивалась двумя петлями серпантина, но с верхней постоянно сочилась вода, превращая отдельные участки в топкие трясины, а внизу, перед самым настилом, была выбита приличная канава, которая была полна грязной воды.

— Куда направилась? — остановил меня начальственный голос из маленькой караульной перед мостом. — Кто такая, по какой надобности идешь?

— Да пока никуда не иду, спустилась только посмотреть, так ли плоха дорога, как о ней говорят, — миролюбивый ответ не удовлетворил охранника и он вышел наружу.

— Нечего тут шляться без дела, посмотреть она, видишь, вздумала! — недовольно протянул дядечка лет сорока с густыми усами и нахмуренными бровями. — Если все тут будут бегать смотреть, а денег не платить, что будет? Эй, Март, вылезай, что я, один тут брехать должен?

В караулке завозились, посылая некого Рутера ко всем чертям и желая ему там и оставаться возможно дольше.

— Когда буду проходить на тот берег, то и заплачу, а за просмотр денег не берут, — огрызнулась я. — Сколько, кстати, стоит переход через мост?

— С пешего — три медяка, с конного — десять, за телегу — двадцать, — отрапортовал усатый Рутер и подозрительно уставился на меня. — А ты что, собралась в вольные города?

— Нет, интересуюсь, сколько стоит. — Я отступила от бдительного охранника подальше и посмотрела выше по течению Эдера, где хорошо были видны строящиеся опоры. — Вот построят новый мост, там лучше будет сидеть, чем здесь…от воды будет высоко, денег будут больше платить…караулку новую поставят…заливает вас тут наверняка и сверху и снизу?

— Заливает, — мигом погрустнел дядечка, — а лишний раз наверх за хворостом или чем пожрать не сходишь. Сейчас еще ничего, а вот дожди поганые пойдут и все, спускаться только на заду можно, а народу и вовсе не будет. Так нам хоть деньги капают, а в дожди да половодье одни гроши идут, а еды и вовсе нет никакой.

Рассуждения солдата я поняла сразу — идешь через мост, кроме денег прихвати с собой что-нибудь из съестного, тогда и перейдешь быстро.

— Чего это народу-то никакого нет переходить? Один только передо мной спустился, и все.

— Так утром все уже прошли, кто с ночи пришел. Переждали, пока солнце встанет, да двинулись в дорогу. Ночью только воры ходят, а честные люди спят.

Ну что ж, ночью все априори считаются преступниками и в них стреляют без предупреждения. Грустно. Осталось еще выяснить один вопрос…

— А на ту сторону все могут пройти, кто хочет?

— А чего ж не пройти? — рассудительно ответил Рутер, оглядываясь на караулку. — Раз деньги есть, иди, кто тебя держать будет. Главное, чтоб тебя в розыскных листах не было, — добавил он после длительной паузы.

— Ну, листы они листы и есть, какое там описание?

— Не скажи, очень даже толковое, — обиделся за свои листы местный пограничник. — Вот, ежели тебя описывать, так это будет примерно так… лет тебе двадцать пять на вид, волосы темно-русые с рыжинкой, уши маленькие, нос прямой, глаза зеленые с темным ободком, большие, лицо и шея чистые, справа у верхней губы родинка с капельку, руки ухоженные, на правой ладони большая мозоль поперек, два кольца одеты…описывать надо?

— Нет, верю, что и так их уже рассмотрел! — я рассмеялась, но быстро осеклась под его взглядом. — Чего так смотришь, я что, в твоих листах записана?