Не всех писателей кормили одинаково. Одни получали обычные обеды, а другие — «литерные». Вс. Иванов в письме к сыну и пасынку 13 ноября 1942 года писал: «Обедаем в Клубе писателей… Наверху, в комнате с камином, стоят два стола. За этими столами выдают так называемые „литерные“ обеды… Я — литерный, но мамка — отнюдь. Я сегодня получил мясную котлету, две картофельных и суп, который украшала кость какого-то животного. У мамки не было ни картофельных котлет, ни кости и тем более мясной котлетки. У нее просто был суп с капустой и немного печенки, тоже с капустой» [563] .

Необходимо отметить, что подобное положение наблюдалось не только в писательской столовой. В ней, пожалуй, дела обстояли еще более или менее прилично по сравнению, скажем, с рабочей столовой завода № 27. Там у рабочих забирали все продовольственные карточки, а взамен выдавали по тридцать талонов на питание, треть из которых была мясными и рыбными, а остальные — крупяными. Беда состояла в том, что столовая все время готовила одни и те же блюда — суп из пшеничной крупы и пшеничную кашу. Естественно, что через двадцать дней талоны на крупу кончались, а на рыбные и мясные талоны столовая отказывалась выдавать даже крупяные блюда. Рабочие оставались без обедов и голодали. Зато в зале для руководящих работников таких проблем не существовало: «Сидят в своем отгороженном „ресторане для комиссаров“ и жрут, что хотят, а о рабочих не думают, их оставляют на целый день без обеда» [564] .

Во время войны изменился состав посетителей ресторана Дома писателей, «в столовой появилось много женщин, членов писательских семей, да еще незнакомых старушек, которые оказывались кто правнучкой Ивана Андреевича Крылова (баснописца), кто внучкой Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Вероятно, никогда столько потомков великих литературных предков не собиралось вместе, как в эти голодные дни войны в столовой союза писателей» [565] .

С 1 мая 1942 года для работников науки, искусства и литературы были организованы закрытые столы с буфетами. Фонды для них устанавливались централизованно через Наркомторг СССР. Для высшей категории работников науки предназначались такие продукты, как кофе и шоколад. В городах, где проживало свыше 500 научных работников, рекомендовалось открыть для них отдельные магазины [566] .

2 июня того же года Народный комиссариат торговли СССР издал приказ № 170, по которому академикам и членам-корреспондентам Академии наук СССР, академий наук союзных республик, Академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина и Академии архитектуры СССР, лауреатам Сталинской премии, заслуженным деятелям науки, техники и искусства, лауреатам международных конкурсов, народным артистам СССР, союзных и автономных республик помимо полагающихся по карточкам товаров выдавали по 300 граммов шоколада и по 500 граммов кофе или какао. Согласно этому же приказу всех членов Союза писателей, так же как и членов союзов художников, композиторов, архитекторов, приравняли в продовольственном снабжении к рабочим промышленных предприятий. По такой же категории стали снабжаться работники искусства, являвшиеся персональными или академическими пенсионерами. К тому же перечисленные выше категории населения получали обеды в столовых закрытого типа без зачета талонов хлебных и продовольственных карточек Отпуск нормированных продуктов для столовых, где обслуживались работники науки, искусства и литературы, производился в размерах, равных нормам, установленным для рабочих и ИТР предприятий особого списка и для рабочих промышленных предприятий. Кроме того, к закрытым магазинам прикреплялись как работающие, так и неработающие члены семей работников науки, искусства и литературы (жена, муж, дети, родители). Но они получали продовольственные товары по нормам, указанным на их карточках. За ними сохранялось это право и в случае, если работник науки, искусства или литературы призывался на службу в Красную Армию, Военно-Морской Флот и войска НКВД [567] .

В 1943 году после настоятельных просьб писателей произошли, наконец, некоторые изменения в столовой Клуба писателей — были введены воскресные обеды. Но руководство ССП признало работу столовой неудовлетворительной [568] . К такому выводу пришли представители Правления, ревизионной комиссии Союза и комиссии общественного контроля, которые обследовали столовую. Ассортимент блюд и их качество по-прежнему не удовлетворяли литераторов. Не прекращались опоздания в приготовлении обеда. Участники обследования признали, что «…столовая Клуба ССП работает хуже такого же типа столовых в Доме ученых, ЦДРИ и ресторанов типа „Сорт“, „Астория“» [569] . Они сообщали также о том, что в ней по несколько дней кормили только кашами, потом только овощами. На ожидание скудного питания писатели тратили от одного до трех часов в день, а в отдельных случаях — и до четырех. Это происходило из-за задержек в приготовлении пищи, из-за недостатка посуды, да и вообще, организация столовой была не на высоте. Кроме того, во время обедов писатели были вынуждены выслушивать грубости обслуживающего персонала.

Весной 1943 года в Москву вызвали М. Зощенко. О тогдашних условиях столичной жизни 8 июня 1943 года он писал Л. Чаловой: «1. Еда. Первый месяц я тут ни черта не получал. Нужна была прописка (постоянная). Без этого карточек не давали. Дали только хлебную (командировочную) и обед в Союзе. Обед приличный, весьма обильный. Так что при моем аппетите мне хватало его на целый день. Баночки масла, что я вез из Алма-Аты, мне хватило на месяц… Еще шлялся по гостям…

В гостях тоже кормили. Сейчас дали два пайка, кроме обеда. Получил всякую муру — фасоль, масло, печенье, консервы…

2. Комната. Через месяц стали из гостиницы выселять. Выселяют всех, кто живет больше 1–1 1/2 месяца. А так как я приехал не по доброй воле, я вызван (и я упирался), то кто-то кому-то сообщил, и мне разрешили находиться в гостинице сколько вздумается… Но здесь удобно. Свет и даже горячая вода. И одеяло. И белье. При моем нищенском хозяйстве — это необходимо».

Позднее он писал: «Дела мои идут хорошо — дали отличный паек (лимит на 500 р.). Так что сыт по горло. Но брать продукты некому — зеваю выдачу и всякого рода земные блага». И наконец, письмо от 10 сентября как свидетельство того, что М. Зощенко окончательно «обуржуазился»: «Пришлось купить костюм — здесь „шикарная жизнь“, и мне в моем тряпье неудобно было ходить и тем более выступать перед чистенькой публикой. Поэтому задолжался» [570] .

Интересно, что письма Зощенко довольно точно отразили характер происшедших в то время изменений в снабжении некоторых категорий населения. 30 июня 1943 года Совнарком издал распоряжение № 12 635-р, которым обязывал Наркомторг установить с 1 июля новый порядок снабжения продовольствием деятелей науки, литературы и искусства [571] . 55 выдающихся писателей по списку, утвержденному ССП, должны были получать без карточек литерные обеды и продовольственные товары на 500 рублей ежемесячно. Им были предоставлены точно такие же права, как и действительным членам Академии наук СССР, Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. В. И. Ленина, Академии архитектуры СССР и восьмидесяти пяти выдающимся мастерам искусств. Еще 100 членов ССП получили литерные обеды и продовольственные товары на 300 рублей ежемесячно. Такие привилегии имели действительные члены академий наук союзных республик и члены-корреспонденты Академии наук СССР, Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. В. И. Ленина, Академии архитектуры СССР и 280 мастеров искусств.