Хотя Макс как-то не видел ее в нем. Она была старше и не могла следовать за стадом только потому, что так полагалось. Он тут же пришел к выводу, что это заключение льстит ему, придавая весомость ее чувствам. И затем ему постепенно пришло в голову, что он просто счастлив иметь с ней дело.

Или, может, это голос виски. У него увлажнялись глаза под влиянием алкоголя.

Тем временем Хьюго впал в полную сентиментальность. Он рассказывал о пожаре Великой библиотеки в Александрии и переходил к горестному отчету о разрушении от удара вражеской бомбы здания любительского драматического театра Мальты.

В то время в здании на Саут-стрит никого не было, но Хьюго продолжал бывать там и рылся в развалинах, выискивая обломки декораций и костюмы из пьес, которые шли тут годами; все это вызывало воспоминания, которыми он считал себя обязанным поделиться с друзьями.

Друзья тем не менее прилагали немалые усилия, чтобы не смеяться. Это было нелегко, особенно когда Хьюго начинал цитировать текст.

— Вы помните «Возвращение к отправителю»?

Ральф подался вперед на стуле:

— Как мы можем забыть, старина?

Это было сказано ради Макса и Фредди. Хьюго был поглощен воспоминаниями, чтобы заметить иронию.

— «Я говорю: Маргарет, не колокольчик ли у дверей? Или у меня все еще звенят в ушах отзвуки нашей ранней маленькой стычки?»

— Разве не Оливия Бретби играла Маргарет? — спросил Фредди.

— Конечно, она. И с большой силой. Роль Маргарет — не простая. Помнишь, когда исчез ее пудель? Это требует большого искусства.

— О-о-о, — поддержал Макс, — это был ужасный момент.

— Вот именно, вот именно, и актриса с меньшими способностями перегнула бы палку. И куда лучше, что Маргарет сделала вид, будто, похоже, вообще не реагирует. Она отринула свою боль. Понимаешь, вот так она поступила. Как с пуделем, так и с жизнью. — Он так серьезно произнес последние слова, что было трудно сдержаться. Тем не менее все они справились, хотя это было необъявленной игрой: кто из них не выдержит первым? Фредди доводил всех тем, что мастерски делал невозмутимое лицо игрока в покер, лишь временами бегло поглядывая на собеседников. Единственный шанс Макса был в том, успеет ли он поджечь бикфордов шнур Ральфа.

— Может, я ошибаюсь, но разве не было слухов, что лорд Маунтбеттен как-то посетил один из ваших спектаклей?

— Совершенно верно. К сожалению, как раз перед моим прибытием. «Оправдание» Гордона Лонсдейла, и он был исключительно любезен.

Макс уже знал эту историю, потому что слышал ее от Ральфа, а тот — от Хьюго, который соответственно мог цитировать наизусть письмо Маунтбеттена.

Конечно, мог. Дословно.

Ральф уткнулся в стакан, чтобы скрыть улыбку, когда Хьюго откинулся на спинку стула, глядя на звезды, и задумчиво произнес:

— Лорд Луис любит нас.

Виски разлетелось во все стороны, но большая часть его попала в нос Ральфа. Окатило и Фредди с Максом.

— Проклятые филистимляне, — пробормотал Хьюго.

Макс прекрасно приспособился ездить на мотоцикле в состоянии подпития и после своей небольшой прогулки с Пембертоном и Виторином Заммитом понял, что вполне может прихватить с собой двоих взрослых мужчин. Но он никогда не пытался делать и то и другое одновременно.

К счастью, это была короткая поездка через долину к госпиталю в Мтарфе, где Фредди слез и побрел в поисках своей берлоги. В сожалению, к тому времени Хьюго стал неудержимо болтлив. Когда они спустились с хребта в долину, он стал выкрикивать строчки Теннисона, в то же время хлопая Макса по бедру и побуждая его ехать скорее:

— «Вперед, легкая бригада! На гуннов! Быстрее, быстрее!.. Гони их огнем и снарядом, и пусть они несутся прямо в челюсти Смерти, и в пасть Дьявола несутся, скачут смельчаки!»

— Заткнись, Хьюго.

— «Они не отвечают. Им это ни к чему. Они должны сделать свое дело и погибнуть».

Они-то не погибли, хотя зияющие воронки на окраине Аттарда так и тянули их к себе, чтобы прожевать, прежде чем выплюнуть.

— Вот теперь в самом деле! — орал Хьюго, цепляясь за дорогую жизнь.

На окраине Флорианы они свернули налево через Пиету и Мсиду и поехали по дороге, которая вилась вокруг гавани Марсамксетт, но когда приближались к Слиме, Хьюго предположил, что они проскочили мимо форта Тигне.

— Еще нет смысла ехать домой! — крикнул он Максу в ухо. — Это сборище будет по-прежнему сидеть за картами.

Форт Тигне, торчавший на выступе у входа в гавань, казался концом известного мира. К востоку от него лежали почти тысяча миль чистой воды и низкий горизонт, из-за которого каждое утро выходило солнце. Это было дикое и пустынное место, и за последние недели батарея несколько раз подвергалась налетам; атаки должны были уничтожить ее. Визит высокопоставленного офицера из штаб-квартиры Королевской артиллерии, тем более в такой поздний час, был как раз ко времени, и его встретили приветствиями.

Может, сказалось присущее ему актерство, но Хьюго великолепно скрыл свое нетрезвое состояние от командира батареи, тем более что усилием воли ему удалось заметно протрезветь. Его общение с артиллеристами, когда он настоял, что хочет пройтись по батарее, произвело впечатление. В его разговорах с ними не было ничего банального или рассеянного. Он был раскован, добродушен и весел.

В одном из капониров молодой капрал с оттопыренными ушами играл для своих уставших товарищей на гармонике какую-то грустную мелодию. Вчера по батарее весь день вели огонь, от которого погибли два человека.