– Абсолютно. И надеюсь, ни у кого больше не возникает подобных сомнений.

– Нам не помешала бы помощь, - нерешительно начал сидевший на противоположном конце стола толстяк.
– Я говорю не о магах, но можно было бы...

– Помощниками я вас обеспечу.

– И...

– И руки вам марать не придется. Еще вопросы?

Повисшую над столом напряженную тишину разорвал уверенный голос, принадлежавший тому самому магистру, в котором не только одежда и внешность, но и манеры выдавали аристократа:

– Только один. Вы знаете, с кем имеете дело. А мы этого знания лишены.

– Иными словами, вы хотите знать кто я? Что ж, не вижу причин скрывать это и далее. Тем более, что со многие и без того со мной знакомы...

Он откинул на спину капюшон, и несколько удивленных возгласов слились в один.

– Неожиданно, не правда ли?
– лишенный защитных чар голос звучал хрипло и сдавленно.
– Зато теперь - никаких недомолвок...

– Никаких недомолвок, - повторил он, оставшись один. Откашлялся, избавляясь от чуждой хрипоты, и еще раз сказал, на этот раз своим настоящим голосом: - Никаких недомолвок... Идиоты!

Треснувшее зеркало отразило худое старческое лицо: узкие губы, высокий морщинистый лоб, на который спадали редкие седые пряди, и впалые щеки. А через секунду этот образ смазался и оплыл, приобретая совсем иные черты...

__________

В первый с отъезда Эн-Ферро выходной предложила Иоллару в качестве прогулки проехаться со мной в Марони на рынок. Следовало закупить продуктов на длань вперед, к тому же я хотела зайти к портнихе и попросить немного перешить одно из моих мисканских платьев. Я хоть в последнее время и поправилась, но до прежних форм еще не дотягивала. А платье мне понадобится уже в следующий выходной - в Марони будут праздновать Чародейкину ночь, как я поняла - местный аналог земного Международного женского дня (и тоже в марте, правда тридцатого). Забавно получается - на Земле "день", а на Таре "ночь"! Здесь вообще все торжества отмечают ночью, видимо, из-за того, что на длани в отличие от обычной недели всего один выходной - вот и гуляют в ночь с четверика* на весел, чтоб осталось время отдохнуть и в себя прийти.

– А что у тебя там?
– Ил ткнул пальцем в привязанный к седлу моего кера сверток.

– Это ужасная тайна, - сделала я страшные глаза.

Хотя какая уж тайна - сейчас свернем с рыночной площади в Торговый город, сам увидит, куда я этот баул потащу.

– Ты мне лучше скажи, - перевела я разговор на другое, - что это за девица уже минут пять на нас пялится от рыбных рядов? Причем на тебя с немым обожанием, а на меня так, словно я ее любимую кошку отравила.

– Где?
– обернулся эльф.
– А эта, - он расплылся в улыбке и приветственно помахал замеченной мной красотке рукой.
– Это Миласа. Знакомая.

– Угу. Из Портового города.

– А как это ты догадалась?
– усмехнулся он.

– Как будто я не знаю, где ты в Марони бываешь и знакомства заводишь. И у нее такие... выразительные... хм...

– Глаза?
– невинно предположил Ил.

– Нет. Ниже. Тулупчик едва сходится.

– А тебе никогда не говорили, что завидовать нехорошо?

– Завидовать? Ха! Было бы чему! Как бы я с такими принадлежностями с мечом управлялась, не рискуя отрубить себе чего-нибудь?

– Знаешь, Галла, большинство женщин справедливо полагают, что созданы, не мечом махать, и предпочитают несколько иные развлечения.

– Это ты на что сейчас намекаешь?
– прищурилась я, обдумывая, сумею ли я вытащить из седельной сумки картофелину, а лучше кочан капусты, и метнуть в нахала.

– Только на то, что ты не похожа на других женщин, - поспешно ответил он, видимо сердцем почуяв опасность.
– И ради всего святого, не подумай, что это комплимент - я свое слово держу!

Вот сволочь остроухая! На его счастье мы уже въехали на неширокую улочку, заполненную народом, пришедшего, как и мы за покупками в расположенные здесь многочисленные лавки и лавочки, так что кидаться овощами я не рискнула.

– За Яшкой присмотри, - я бросила наглому принцу поводья, и отвязала от седла сверток с платьем.

– А ты надолго?

Я неопределенно пожала плечами: понятия не имею, сколько времени займут все эти примерки-подгонки.

– Так может я тогда прогуляюсь, а керов привяжу к... Слушай, - спросил он шепотом, озираясь на прохожих, - а ты не знаешь, как здесь правильно называется коновязь, только для керов?

– Понятия не имею, - призналась я.
– А ты поинтересуйся у народа, сними капюшончик, покажи ушки и начни со слов: "Извините, я не местный".

От портнихи, пообещавшей, что через два дня платье будет готово, я вышла минут через сорок. Керы скучали у неведомо как называемого деревянного приспособления в начале улицы, а Иоллара нигде не было видно. Поразмыслив, куда бы он мог пойти, я направилась к оружейной лавке. Там парня в черной куртке с капюшоном не видели. У сапожника и мужского портного тоже. Заподозрив у вредного эльмарца наличие интеллекта и тяги к его дальнейшему развитию, заглянула к букинисту, и там мне ответили, что данный юноша у них был, приобрел две книги и удалился в неизвестном направлении. Прекратив бесцельные поиски, я решила поступить разумно и вернуться к керам - сам подойдет, никуда не денется.