Шрифт:
И тут же добавил:
– А вот слепая ярость - плохо. Можно накручивать, подстегивать себя, но никогда не теряй контроля - твое возбуждение может обернуться во вред. Я ведь сейчас просто отбивал твои удары, а мог ведь и ударить сам, воспользовавшись твоей иступленной отрешенностью. Поняла?
Поняла.
– Тогда давай с начала, и чуть медленнее. Не забывай - это уже не мои мечи.
В занятиях с новым оружием было свое преимущество: зная, что можно повредить не только одежду, но и очень хрупкую меня, Иоллар сдерживал удары, ограничиваясь легкими касаниями, символизирующими нанесенные мне ранения, и сегодня у меня впервые был шанс вернуться с тренировки в целой рубашке. А то две предыдущие после ежедневного шитья и штопки все же пришлось выкинуть.
– Сейчас отрабатываем удар с разворота, - скомандовал мой учитель.
– Только руку не сильно отводи, теряешь время и открываешься во время замаха. А когда выпад делаешь, немного отклоняйся назад и в сторону.
Стали в позицию. Мне этот прием не очень дается - то ли, действительно, слишком долго замахиваюсь, то ли от природы медлительная - но когда с призрачными клинками тренировались, Ил меня именно на развороте и подлавливал, один раз полностью рукав отрубил, но сегодня-то...
– А-а-ай!
– Что?
– сам испугался эльф.
– Ничего, царапина, - сквозь зубы выдавила я.
И действительно, царапина. Сморгнула, стряхнула с ресниц выступившие от первой резкой боли слезы, и аккуратно затянула недлинную и неглубокую ранку-черточку на плече. Надежды потерпели крах - теперь не только шить, теперь и стирать придется - кровь успела испачкать разодранный рукав.
– Извини, не смог сдержать удар, - пояснил Иоллар.
– Вроде бы сам остановился, а меч еще движется.
– По инерции.
– Что?
– Есть такое понятие - инерция, - с умным видом пояснила я.
– Она зависит от массы... кажется...
– И от приложенной силы, я в курсе. Формулу расписать, или продолжать будем?
– Будем, - пробормотала я, в растерянности от познаний "дикого" эльмарского эльфа в труднодоступной моему пониманию физике.
С рукава свисал окровавленный клок, при движении он телепался и это жутко раздражало, а иногда и отвлекало, так как я периодически придерживала это безобразие рукой.
– Да убери ты его!
– не выдержал Ил.
– Как?
– Вот так!
– он шагнул ко мне и одним движением оторвал болтавшийся кусочек, оставив на плече дыру.
– Ты что творишь! Теперь же рубашку только выкинуть осталось!
– Ну и выкинешь, - невозмутимо заявил он.
– У тебя их в шкафу целая стопка.
– Ты что, роешься в моих вещах?
– опешила я.
Эльф смутился. Неужели пока я в Школе, этот наглец лазит по моей комнате?!
– Рылся... Один раз, - он даже покраснел как будто.
– Тогда... Лайс говорил, у тебя лекарство есть. Я искал.
– Тогда, это после погреба?
– с деланным равнодушием уточнила я, сыпанув пригоршню соли на рану эльфийской совести.
– Угу, - еще больше стушевался он.
– Ладно, забыли! Продолжим?
И сколько она еще станет поминать ему тот злосчастный случай с погребом? До сих пор чувствовал себя полным идиотом.
– Ладно, забыли!
– махнула рукой девушка.
– Продолжим?
– Продолжим.
Иоллар поднял меч, приготовившись отбивать ставшие уже достаточно уверенными и техничными удары своей ученицы.
Кусочек окровавленной ткани незаметно положил в карман.
– Что случилось?
– Ничего, - она отвернулась, пряча от него заплаканные глаза.
– Правда, ничего.
Он подошел, присел на корточки рядом с плетенным креслом, в котором она сидела на тенистой террасе его дома... Их дома, поправил он себя. Теперь это их дом.
– Что случилось?
– повторил он мягко, взяв ее за руку.
– Я же сказала, все хорошо, - попыталась улыбнуться она.
Он укоризненно покачал головой.
– А еще говорила, что никогда меня не обманываешь.
От этих его слов она вдруг разрыдалась, бросившись ему на грудь:
– Не обманываю. Правда, не обманываю, - всхлипывала она.
– Никогда-никогда не обманывала... И никого кроме тебя у меня не было...
А это-то тут при чем? Разве он хоть раз говорил о чем-нибудь подобном, выражал свое недоверие? Да он и мысли не допускал, что она может ему изменить...
– Ну что такое, что ты за глупости говоришь?
– шептал он гладя ее по голове, целуя спутавшиеся волосы.
– Милая моя, любимая... Ну что ты, скажи, себе придумала?