– Она врет.

– Ты уверена?

– Я - Видящая Суть. И она врет.

– По-прежнему полагаешь, что нужно вмешаться?

– Гвейн, ты и в самом деле не такой мудрец, каким тебя считают. В такое нельзя вмешиваться...

__________

Есть ли предел для душевной боли? Установлено ли для каждого из нас, отмеряно ли судьбой количество испытаний, через которые суждено нам пройти, или та мера слез, которую нужно пролить за отпущенный жизненный срок?

Я хотела высказать ему все там, во дворе. Хотела сказать, что знаю все о его походах в Портовый город к той развязной особе, которой хватает наглости насмехаться над волшебницами, и что по сравнению с этим то, что он шпионил за мной для Дивера - просто досадное недоразумение. Хотела сказать, что ни единому его слову теперь не верю. Но не сказала. Потому что тогда бы наверняка не сдержалась бы и расплакалась, давая ему повод начать меня жалеть, оправдываться, клясться, что все это какая-то ошибка или повиниться и раскаяться, заверяя, что подобное никогда больше не повториться. И я, дура, могла бы и поверить, и простить, в глубине души осознавая, что все это еще повториться и не раз...

Нет. Этого я не хотела. Не хотела, чтобы он догадался, какую боль причинил мне его поступок, чтобы понял, как плохо мне теперь без него. Пусть уж лучше считает лгуньей меня, пусть жалеет о проведенном со мной времени и бесцельно потраченных на "просто подарок" деньгах. И пусть никогда-никогда больше не появляется.

А поплакать я могу и в одиночестве...

__________

Еще три дня назад жизнь была прекрасна, будущее, застланное розовой дымкой сладких грез, обещало быть светлым и счастливым...

А потом он два дня проклинал драконов и собственную глупость, вспоминая ярость Лайса и страх и слезы в ее глазах. Но тогда все еще казалось поправимым. Поговорить, объяснить ей все. И все вернуть.

Только вот возвращать оказалось нечего. Потому что ничего не было. И, значит, никогда уже не будет. Ветер реальности развеял остатки облачных иллюзий, и будущее предстало во всей своей унылой неприглядности.

– Ил! Иоллар!

Куда теперь идти и что делать?

– Да постой ты!

Люди на площади заинтересованно оглядывались на соскочившего с лошади среброволосого эльфа, лавирующего теперь в толпе в попытке настигнуть отрешенно бредущего парня в надвинутом на глаза капюшоне.

– Стой!
– унизанные перстнями пальцы с силой вцепились в плечо.

– Гайли?

– Нет. Судя по твоей реакции - дух бесплотный.

Лорд Миаллан взглянул в лицо собеседника и погасил улыбку - если и был кто из них двоих похож на бесплотного духа, то скорее уж Иоллар.

– Что... Ты откуда?

Парень молча указал пальцем себе за спину.

– Ясно. И куда?

Тот же жест, только в противоположном направлении.

– Понятно.

Посланник Саатара на миг задумался.

– Пошли, - скомандовал он.

Иоллар равнодушно пожал плечами. Пошли, так пошли.

Гайли сделал какой-то жест человеку, рядом с которым оставил своего скакуна, тот понял, подхватил лошадь под уздцы и повел в сторону одной из выходящих на площадь улочек.

Эльфы направились в другую сторону, туда, где в первом этаже одного из домов устроена была маленькая уютная чайная. Присели за круглым столиком в углу зала.

– Где ты остановился?
– с места в карьер взял Миаллан.

– В братстве книгочеев.

– У храмовников?
– удивился Идущий.
– Да уж, там он тебя точно не искал.

– Кто?
– без особого интереса спросил Иоллар.

– Эн-Ферро. Он был у меня вчера. Перед этим обошел все гостиницы и трактиры.

– Зачем?

– А ты сам как думаешь? Сказал, вы повздорили из-за какой-то ерунды, ты ушел, а он понял, что тоже был не слишком прав и решил тебя найти. Или было не так?

– Да нет, - слабо улыбнулся парень, - примерно так и было.

– Он просил передать, если я тебя встречу, что хочет поговорить с тобой. Только... Не знаю, что у вас там стряслось, но Лайс велел сказать, чтобы ты не ходил к нему домой и ни в коем случае не встречался с Галлой. Просто сообщи ему, где тебя искать, и он сам тебе все объяснит.