Шрифт:
Клеа вздрогнула. Ее кольцо! Где оно?
О нет! Она почувствовала выброс адреналина, когда, спотыкаясь, выбежала из кабинета. Клеа отчетливо помнила, как положила кольцо на гранитную раковину. Она вытерла руки и… оставила его там.
К тому времени, когда Клеа рывком распахнула дверь в дамскую комнату, ее сердце глухо стучало в груди от ужаса. Он стал сильнее, когда ее взгляд упал на гранитную раковину.
Кольцо пропало.
Глава 6
Брэнд протискивался сквозь толпу на Пятой авеню. Над головой небоскребы причудливо разрезали небо.
Еще вчера Брэнд думал, что давно достиг самого дна. Клеа доказала ему: он ошибался. Последний час разрушил его жизнь до самого основания.
На углу он поймал такси и назвал адрес.
Даже подозрения, вызванные новым экспонатом музея, не могли отвлечь его от мыслей о Клеа.
Она сняла обручальное кольцо. Она согласилась выйти за Холл-Льюиса. И она уже признала его мертвым…
В то время как он думал о ней каждый день, поглощенный мыслями о том, как вернуться домой, она собиралась похоронить его… заживо.
— Не могли бы вы ехать быстрее?
Таксист подчинился. Невидящим взглядом Брэнд уставился в окно. В своей прошлой жизни он был нетерпелив. Возможно, даже слишком… Но его плен, где минуты тянулись как часы, а часы — словно дни, все изменил. Брэнд научился блокировать все, кроме страстного желания выжить.
Такси остановилось у роскошного дома на тенистой улице. Брэнд заплатил таксисту последними долларами, которые ему одолжил Акам, и направился в дом, который он купил Клеа, казалось, в другой жизни. На входной двери медными буквами было написано «Добро пожаловать домой».
Он позвонил.
Брэнд не узнал низенького лысого лакея, который открыл дверь.
— А где Брайт? — спросил Брэнд, удивленный тем, что не увидел элегантного пожилого человека, которого они с Клеа наняли в более счастливые времена.
— Брайт ушел на пенсию, сэ…
Дворецкий смерил оценивающим взглядом дешевые джинсы Брэнда и черную футболку, обтягивающую мускулистый торс и бицепсы, прежде чем проглотить остаток машинально вырвавшегося вежливого «сэр». Оценив и забраковав одежду Брэнда, он заявил:
— Нам не нужны телохранители.
Брэнд бросил на незнакомца, преграждающего ему путь домой, убийственный взгляд:
— Я не ищу работу. Я — Брэндон Ноубл.
Дворецкий не отступил, его массивное тело загораживало проход, в глазах читалось недоверие.
— Мистер Ноубл мертв.
Ему никогда не отделаться от этого мифа?
Хотя несговорчивое поведение дворецкого злило, человек всего лишь выполнял свою работу. Наконец Брэнд сжалился над ним и достал паспорт, настолько новый, что темная обложка была все еще тугой.
Он открыл его и показал дворецкому страницу с личными данными:
— Доволен?
Дворецкий взглянул на фотографию, сделанную меньше недели назад в кладовке дома двоюродного брата Акама, и затем снова — на Брэнда. Он сглотнул и тоненько произнес:
— Кажется, я должен извиниться, мистер Ноубл.
Бедный дворецкий разрывался между тем, чтобы прогнать возможного преступника, и риском потерять работу, если утверждение Брэнда окажется правдой. Как хорошо, что этот человек не был способен распознавать отличные подделки!
— Не стоит извиняться.
Брэнд убрал поддельный паспорт и поднял бровь:
— Я не расслышал ваше имя.
Оба они знали, что дворецкий его не называл. Неловкость отразилась на лице дворецкого.
— Меня зовут Кертис. Доктор еще в музее, сэр.
Доктор.
Дворецкий имел в виду Клеа. Это был еще один кусочек информации, которым она не поделилась с ним, — Клеа получила докторскую степень! Это он тоже пропустил. Он должен был быть рядом с ней, праздновать ее успех. Брэнд подавил разочарование, вызванное трагической несправедливостью. Если он позволит обиде и злости вырваться наружу, то просто сойдет с ума.
— Я знаю, — сказал он медленно. — Я сам только что оттуда.
Нахмуренное лицо дворецкого облегченно разгладилось.
— Тогда вы придете позже, когда доктор будет дома?
Чтобы предотвратить бессмысленное противостояние, Бренд спросил:
— Смиз еще работает здесь?
Его уязвило, что он должен спрашивать незнакомого человека, работает ли на него его шофер. Когда-то Брэнд полностью контролировал свою жизнь, а на следующий день уже не знал, откуда ему перепадет еда и будет ли она вообще…