Шрифт:
– А как Ваня?
– Он крепкий орешек и не собирается сдаваться. У него прострелена сонная артерия, большая потеря крови, но врачи приехали вовремя, так что будем надеется, его смогут спасти. Пока он без сознания, но это и к лучшему… Его бросила жена.
– Да ты что? Как можно бросить в такой момент?
– Когда узнаешь подробности, еще не так возмутишься. Только я не уверена, что сейчас можно тебя волновать.
– Расскажи все!
– Нет, скажу, в общем. Мы разоблачили Стаса, я нашла Миру, случайно, правда. Они не убивали Володю. Мое расследование зашло в тупик, и я не знаю, что делать дальше.
– Ага, – злорадно сказал Бони, – я так и думал, что вы не в том направлении ищете, а вот я откопал кое-что и уверен, что на правильном пути.
– Ой, Бони, я тебя умоляю! Это ты о старушках, фантазирующих от скуки? Да они такого наговорят, лишь бы их слушали!
– Ах, ты так! Я столько от них натерпелся, а ты не ценишь! Да может, у меня от них сотрясение мозга, а не от Ваниного удара. После той головомойки, что мне устроили все эти бабушки, легко можно с катушек съехать. Ты вынуждаешь меня сейчас же продолжить расследование! Все, хватит, ни минуты здесь больше не останусь!
Он решительно отбросил одеяло и попытался подняться. Я испугалась.
– Что ты? Что ты? Я тебе верю и сейчас же продолжу твое расследование. Ты только лежи и выздоравливай!
Бони лег на место и не смог сдержать победной улыбки. Ах ты, жук! Шантажист! Знает, что сейчас я не смогу ему отказать, вот и пользуется. Ладно уж, продолжу его дело, может, действительно, что-то полезное найду.
– Так что теперь мне нужно делать?
– Бог мой, она не помнит! Знаешь, это тебя нужно лечить вместо меня, чтобы память улучшилась.
– Бони, я действительно не знаю, что я должна помнить.
– Вот видишь, это потому, что вы с Ваней вчера надо мной насмехались и не слушали внимательно. Где листик с именем?
– Какой листик?
– Геля, не испытывай мое терпение! Если ты его потеряла, я тебе этого никогда не прощу. Опять ублажать паспортистку выше моих сил, тем более что я сейчас не в форме. Напоминаю, вчера в машине я тебе дал листочек бумаги, на котором было записано имя дочери новой бабушки с пятого этажа. Ты, кстати, обещала разыскать ее.
– Все, все, не нервничай, вспомнила! Уже ищу!
Я начала рыться в сумочке. Только бы он нашелся, этот важный для Бони клочок бумаги, а то вон как его разбирает, беднягу. В сумочке, которую мне не так давно аккуратно собрал Бони, царил хаос. Я вытащила косметичку, духи, расческу, ключи от машины и квартиры, права, пистолет, парик и даже бинокль. Сложила все это на кровать. У Бони брови поползли вверх, насколько позволяла ему это сделать повязка.
– Ну, ты даешь! А гранатомет у тебя там не завалялся, совершенно случайно? – спро– сил он.
– Не знаю, сейчас посмотрю! – спокойно ответила я.
– Не удивлюсь, если ты все-таки потеряла бумажку. В твоей сумочке можно потерять даже слона. Никогда не видел такого склада полезных вещей в такой небольшой дамской сумочке. Мрак!
Уже практически отчаявшись найти нужный «документ», я вытряхнула сумку, и, о чудо, оттуда выпал потрепанный клочок бумаги. Я развернула его и прочла:
– Семечкина Лариса Петровна.
– Наконец-то! Поедешь и найдешь ее! – командирским тоном приказал Бони.
– Есть! – браво ответила я. – А где искать?
– Точно не знаю, но думаю, что начать нужно с ее мамы, которая, напоминаю, живет в нашем подъезде, на пятом этаже, в квартире над моей. Адрес нашего дома написать?
– Издеваешься? Я помню.
– Странно.
– Ладно, Боничка, пошути пока. Посмотрим, что ты скажешь, если эта Семечкина окажется совершенно ни при чем.
– Тогда я оставлю тебя в покое.
– Это радует. Лечу искать доказательства ее непричастности.
– Ищи, ищи, займись делом. Геля, у меня к тебе просьба.
– Кого-то еще найти?
– Нет. Зайди в салон, а то душа болит. Построй там всех, скажи, что я скоро приеду, пусть Маруся отменит некоторые встречи, она знает с кем. И вообще, держи их под контролем.
– Построить – это я, пожалуйста, это мое любимое занятие.
– Еще возьми у Маруси ключи от моей квартиры, у меня рыбка живет, ее нужно кормить.
– Что-то не припомню, чтоб видела там рыбку.