– У тебя, Геля, как я погляжу, памяти совсем нету, поэтому поверь на слово, у меня живет рыбка в аквариуме. Найдешь?

– Постараюсь. Все, Боничка, пока, выздоравливай, а я полетела.

Я поднялась и поцеловала его как раз вовремя, потому что в палату ворвался разъяренный врач:

– Кто вас сюда пустил?

– Все, меня уже нет. Извините! – И я пулей вылетела из клиники, села в свою любимую машину, пардон, в прохоровскую машину, мною любимую. В салоне приятно пахло кожей и моими новыми духами, было прохладно и уютно. Я завела мою ласточку, включила кондиционер и поехала для начала в салон красоты. Ладно, сделаю Бони приятно, найду эту Семечкину, пусть успокоится, а там поглядим. Нужно справиться о состоянии Вани. Мой сотовый, как оказалось, разрядился. Позвоню из салона, – решила я.

Маруся, как верный слуга, уже была на месте.

– Как дела? – спросила я.

– Пока все в порядке, еще рано, основные клиенты приезжают гораздо позже, когда выспятся. Только вот Борис Алексеевич так и не появился, уж не знаю, что и думать.

– Я как раз от него. Он поручил мне сказать, что он заболел, у него слабое сотрясение мозга и…

Я не успела закончить, потому, что Маруся зарыдала:

– Ой, какой ужас! Что же теперь будет? Как же мы без него? По миру пойдем! Разоримся! На кого же он нас оставил?

Какая она все-таки нервная, эта Маруся.

– Прекрати, – велела я ей. – Он не умер, а немного заболел. Понятно? А пока я буду за вами присматривать и передавать ему информацию о состоянии дел. Понятно?

– Да, – она согласно закивала и принялась вытирать слезы. – А что мне теперь делать?

– Отмени наиболее важных клиентов, в остальном работайте, как и прежде.

– Нет, нет, я не смогу, они меня уничтожат.

– Кто?

– Эти важные клиентки, они на все способны. Я не смогу, лучше уволюсь.

В ее устах последняя фраза прозвучала, как: «Лучше повешусь», и выражение лица при этом было соответствующее – обреченное.

– Спокойно, – сказала я. – Давай обзвоним их вместе, начни с самой незлобивой. Если что, дашь трубку мне. Представишь меня как близкого друга Бориса Алексеевича.

Маруся приободрилась и посмотрела в свои записи.

– Вот можно госпоже Терентьевой позвонить сначала, она относительно нормальная дама.

– Начинай!

Мы позвонили пятерым клиенткам, и я поняла страх Маруси перед ними. Те еще были экземпляры. Разговаривали с нами, как с прислугой, через губу, не утруждая себя вежливостью. Но я нашла к ним подход, говорила без заискивания, вежливо, но твердо, при необходимости давала понять, что если им здесь не нравится, пусть поищут себе другого мастера, а уж наш Борис Алексеевич без клиентов никогда не останется. Они сбавляли обороты и потом чуть ли не умоляли записать их на ближайшее время к Бони, желая ему долгих лет жизни и обещая озолотить. Я говорила, что теперь все зависит от Марии, что она, если постарается, сможет отыскать свободное время. Тогда они говорили с Марусей, и как мне кажется, совсем другим тоном, чем прежде. Видимо, поняли, что она тоже что-то значит.

Маруся цвела от радости. Для нее наступил звездный час. Потом долго меня благодарила и сказала, что теперь знает, как нужно говорить с клиентками.

– Главное не перегни палку, но все же не забывай, что ты тоже человек и у тебя есть достоинство.

– Не забуду! – горячо заверила она.

Выполнив часть поручений Бони, я позвонила Софье Петровне. Она сказала, что Ванечкино состояние не изменилось, а потом шепотом добавила:

– Вас ищет Прохор Степанович. Он такой злой, я никогда его таким не видела, всех поднял на ноги, велел вас найти. Соединить вас с ним?

Я подумала, что он, наверное, из-за «мерса» так разозлился, я ведь взяла его без спроса, но оказалось, ошиблась. Всегда уравновешенный Прохор метал молнии:

– Ангелина, черт возьми, где тебя носит? Ты почему никому ничего не сказала? Опять хочешь влипнуть в какую-нибудь неприятность! Мне еще одни похороны не нужны! Почему у тебя телефон не отвечает? Где ты сейчас?

– Я в салоне красоты.

– С ума можно сойти! Мы тут с ног сбились, разыскивая тебя, думали, что ты поехала к Мире и опять попала в переплет, а ты там красоту наводишь. Ужасная девчонка, приедешь, я тебе уши надеру.

– Значит, вы знаете, кто такая Мира?

– Уже да! Но она успела исчезнуть. Кстати, там, в одной из комнат, следы от пули, ты не знаешь откуда?

– Как я могу знать про какую-то пулю, если не знаю, кто такая Мира, – солгала я.

– Ну, ну, – буркнул Прохор, явно мне не поверив. – Немедленно включи телефон, чтобы с тобой постоянно была связь.

– Но у меня нет зарядного устройства.

– Найди! – прикрикнул он.

Что это все сегодня мною помыкают! То Бони, то Прохор. Раскомандовались!

– Уже ищу, – с обидой сказала я.

– Ладно, не сердись, не хотел тебя обидеть, просто я волновался. Достаточно того, что мой сын убит и Ваня в тяжелом состоянии. Не хватало еще, чтобы с тобой что-то случилось.

Мне было приятно это слышать, он оказывается, обо мне беспокоился, а не о машине.

– Прохор Степанович, я вашу машину взяла без спроса.

– Я видел, на здоровье! Как она тебе?

– Чудо как хороша, ею управлять может даже корова, так все просто.