Кем он был на самом деле, чёрт подери?

— Ещё? — спросила Лейла.

Ну, это был вопрос.

Когда Избранная снова вооружилась багетом, Куин решил прекратить эту чушь. Открыв рот, он, словно птенец, принялся за чёртов хлеб. Ещё и ещё. И потом, будто читая его мысли, Лейла поднесла к его губам кусочек ростбифа на серебряной вилке.

— Давайте попробуем это, господин… но жуйте медленно.

Держи карман шире. Смертельный голод мгновенно стал сутью всего, и Куин накинулся на мясо, словно тираннозавр Рекс, чуть не откусив в спешке зубчики вилки. Но Лейла была рядом, и скормила ему второй кусок так быстро, как он смог его съесть.

— Подожди… остановись, — пробормотал он, опасаясь, что его вырвет.

Он снова откинулся на спину, положив одну руку на грудь. Мелкие вдохи — вот его спасение. Что-нибудь более глубокое, и он уделает себя всего, с головы до пят.

Над ним появилось лицо Лейлы.

— Господин… наверное, нам стоит остановиться.

Посмотрев на неё, Куин сузил глаза, и впервые, с тех пор как она появилась, увидел её чётко и ясно.

Господи, она была бесподобна: светлые волосы были собраны высоко на голове, её лицо было шокирующее красивым. С клубничными губами и зелёными глазами, которые светились в свете ламп, она обладала всем, что ценилось расой на генетическом уровне… ни одного видимого дефекта.

Протянув руку, он пригладил её волосы. Такие мягкие. Никакого лака для волос, казалось, будто локоны знали, что их дело — обрамлять черты её лица, и более чем желали выполнить задание на отлично.

— Господин? — спросила она, напрягшись.

Он знал, что скрывала её мантия: её груди были сногсшибательными, а живот плоским, словно доска… а эти бёдра и нежный шёлк между ними входили в список вещей, ради которых обнажённый мужчина был готов ходить по раскалённым углям.

Он знал всё это потому, что видел собственными глазами, прикасался, его рот побывал там.

Но он не взял её. Не зашёл так далеко. Будучи эросом, она была обучена сексу, но из-за отсутствия Праймэйла, всё это осталось теорией, никакой практики, так сказать. И какое-то время он был рад показывать ей пару приёмов.

Но это казалось неправильным.

Ну, она чувствовала много чего, что казалось ей правильным, но в глазах её было слишком много всего, а сердце было чересчур маленьким, чтобы продолжить всё это.

— Господин, вы возьмёте мою вену? — хрипло спросила она.

Он просто уставился на неё.

Её красные губы приоткрылись.

— Господин, вы… возьмёте меня?

Закрыв глаза, он снова увидел лицо Блэя… но он был другим. Не тем холодным незнакомцем, которого Куин создал. Старый-добрый Блэй, чьи голубые глаза каким-то образом всегда смотрели в его сторону.

— Господин… Я ваша. Всегда. Навеки.

Когда он, наконец, посмотрел на Лейлу, её пальчики скользнули к полам мантии, и она широко распахнула половины, открывая длинную, изящную шею, ключицы и изумительную ложбинку груди.

— Господин… я обслужу вас. — Распахнув сатиновую ткань ещё шире, она предложила не просто свою вену, но и своё тело. — Возьмите меня…

Куин схватил её руки, когда они принялись за пояс вокруг талии.

— Остановись.

Её глаза опустились на покрывало, и вся она, казалось, превратилась в камень. До тех пор, пока не вырвалась из его хватки и в спешке поправила мантию.

— Тогда вам следует взять моё запястье, — её рука тряслась, когда она задирала рукав, и протягивала ему запястье. — Возьмите то, в чём вы так нуждаетесь.

Она не посмотрела на него. Вероятно, просто не могла.

И вот она… отвергнутая с унижением, которого ничем не заслужила, а он и не собирался её звать… и она предлагает себя… но не из жалости, а потому, что была рождена и выращена с целью, которая не имела ничего общего с тем, чем ей хотелось заниматься на самом деле, а была полностью завязана на ожиданиях общества… И Лейла собиралась жить по этому стандарту. Даже если её не хотели такой, какой она была.

Господи, он знал, каково это.

— Лейла…

— Не извиняйтесь, господин. Это унижает меня.

Он взял её руку из подозрения, что она попытается встать.

— Послушай, это моя вина. Мне никогда не следовало начинать с тобой сексуальную тему…

— Я просила вас прекратить. — Её спина выпрямилась словно шомпол, а голос стал резким. — Позвольте мне уйти.

Он нахмурился.

— Господи… ты холодная.

— Да?

— Да. — Он скользнул ладонью по её руке, вверх и вниз. — Тебе нужно питаться? Лейла? Приём?