— Ты слышал меня, чувак. Из машины или я пристрелю тебя.

Передвинув Пэйн назад в её сиденье, подальше от радиуса прямого выстрела, он тихо сказал ей:

— Когда я выйду, закрой двери. Вот так.

Он постучал по кнопке на приборной панели.

— Позволь мне разобраться с этим. — У него было около четырёх сотен наличными в кошельке и куча кредитных карточек. — Оставайся внутри.

— Мануэль…

Он не дал ей шанса ответить… насколько он понимал, пистолет отвечал на все вопросы и задавал правила.

Выудив кошелёк, он медленно открыл дверь, быстро выбрался из машины, и, закрыв Пэйн внутри, стал ждал щелчка замков.

Он ждал и ждал.

Отчаянно желая услышать щелчок, означающий, что Пэйн оказалась в относительной безопасности, и в пол-уха слушал парня в лыжной маске.

— Кошелёк. И скажи сучке, чтоб вышла из тачки.

— Здесь четыреста…

Кошелёк исчез из его рук.

— Скажи, чтобы вышла из машины, или она поедет со мной. И часы. Давай сюда часы.

Мэнни посмотрел на здание. Повсюду были окна, и, конечно же, охранник должен прогуливаться туда-сюда, время от времени проверяя помещение.

Может, если он затянет передачу…

Дуло упёрлось прямо в лицо.

— Часы. Быстро.

Они были плохими — чёрт возьми, он никогда не оперировал в своих Пьяже. Но неважно… ублюдок мог забрать вещицу. К тому же, симулируя дрожащие руки, он решил, что сможет занять какое-то время…

Сложно сказать, что произошло — и в какой последовательности.

В ретроспективе он понимал, что сперва Пэйн должна была открыть дверь. Но казалось, что в мгновение, когда он услышал звук отрывшейся пассажирской двери, Пэйн оказалась за грабителем.

Ещё одна странность: ублюдок осознал, что в сценарий включился кто-то третий, только когда Мэнни выругался. Но, это не могло оказаться правдой… он же видел, как она обходила машину, верно?

Неважно… как бы всё ни произошло, парень в лыжной маске отскочил влево, переводя оружие с Пэйн на Мэнни и обратно.

Но этот теннисный матч длился недолго. С ужасающей логикой он осознал, что парень нацелится на Пэйн, потому что она была слабее всех…

В следующий раз, когда дуло пистолета обратилось на Пэйн, она… исчезла. Не нырнула вниз, уклонилась или сбежала в спешке. В одно мгновение она стояла там, занимая пространство… а в следующее испарилась.

Она снова появилась секунду спустя, и поймала запястье мужчины, когда он направил его в лицо Мэнни. Он был быстро обезоружен: раз — она отвернула пушку в сторону; два — выбила её из хватки сукина сына; три — бросила пистолет Мэнни, и он поймал его.

А потом настало время рукопашной.

Пэйн развернула парня, схватила его за затылок и треснула мордой о капот Порше. Немного пополировав машину рылом ублюдка, она изменила положение, ухватившись за мешковатые штаны гада. Подняв его за волосы и то, что было либо поясом, либо его прямой кишкой, она оттащила его назад и бросила… на десять ярдов.

Супермэн не пролетел бы и половины пути… а грабитель оказался у стены больничного помещения, шмякнувшись об неё лбом. Зданию нечего было сказать в ответ, и, кто бы мог подумать, грабителю тоже. Он улёгся мордой в клумбу, и остался там, его конечности валялись мёртвым грузом.

Никаких подёргиваний. Стонов. Никакой попытки встать.

— Ты в порядке, Мануэль?

Мэнни медленно повернул голову в сторону Пэйн. Она даже не сбилась с дыхания.

— Господи… Иисусе… — выдохнул он.

Когда слова Мэнни унёс ветер, Пэйн начала нервно теребить мешковатый топ и свободные штаны. Потом пригладила волосы. Казалось, лишь это могло придать ей более презентабельный вид после проявленной жестокости.

Какая бессмысленная попытка представить себя женственной. А Мануэль тем временем по-прежнему не сводил с неё взгляда.

— Почему ты ничего не говоришь? — спросила она низким тоном.

— О… — Мануэль поднёс свободную руку к лицу. — Да. Эм… давай я схожу, проверю, в порядке ли он.

Пэйн обхватила себя руками, когда Мэнни подошёл к человеческому мужчине. По правде говоря, её не особо волновало состояние, в котором оказался мерзавец. Её приоритетом было убрать смертельно-опасное оружие от лица Мэнни, и она выполнила задание. Что бы ни случилось с вором, это было несущественно… но, очевидно, ей были неведомы правила этого мира. Или последствия совершённого ею поступка.