В.: Но когда есть совершенствование… У.Г.: Нет. Такое восприятие – враг этого тела.

В.: Это враг тела?.. У.Г.: Твои восприятия не интересуют тело. Оно не заинтересовано в том, чтобы учиться у тебя чему-то или что-то узнавать от тебя. Вся разумность, необходимая для выживания этого живого организма, уже есть в нем. Все наши попытки научить это тело или заставить его функционировать не так, как его запрограммировала природа, как раз и несут ответственность за эту борьбу, которая происходит. Идет борьба между тем, что закладывает в нас культура и тем, что изначально присуще телу.

Тело знает, что хорошо для него. Оно может выжить и оно выживает уже миллионы лет. Его не волнует ваша загрязненность или ваша экология, или то, как вы с ним обращаетесь. Что его заботит, так это его собственное выживание. И оно выживет. В этом нет никаких сомнений. Когда придет время, оно, вероятно, выкинет все это [вложение культуры] из этой системы. Это был бы счастливейший день для человечества. Этого невозможно достичь ни усилиями, ни волевым актом, ни с помощью учителя, который говорит, что есть способы и средства освободить тебя от мертвой хватки твоих мыслей.

В.: Означает ли это, что ученым, которые приезжают на следующей неделе, нужно признать, что выхода нет? У.Г.: Если бы они могли, они не давали бы никаких решений, ничего бы не предлагали. Выхода нет. Решение их проблем в том, чтобы принять тот факт, что выхода нет. И из этого [принятия] что-то могло бы выйти.

В.: Даже если понимаешь правильную или неправильную сторону дела… У.Г.: Это не вопрос называния этого правильным или неправильным. Выхода нет. Все, что вы делаете, чтобы выбраться из этой ловушки, которую вы сами и создали, только укрепляет ее.

В.: Да, именно так. У.Г.: Итак, вы не готовы признать тот факт, что вы должны сдаться. Целиком и полностью сдаться. Я не хочу использовать слово «отдаться», потому что оно обладает определенными мистическими оттенками. Это состояние безнадежности говорит, что из этой ситуации выхода нет. Любое движение, в любом направлении, на любом уровне уводит тебя от этого. Возможно, что-то может произойти там, мы не знаем. Но даже эта надежда, что что-то произойдет, тоже все-таки надежда.

В.: Итак, вы полностью сдаетесь? У.Г.: Видишь ли, бросить что-то в надежде получить вместо этого что-то еще, на самом деле не значит по-настоящему отказаться. Отказываться там не от чего. Сама идея о том, чтобы бросить что-то, отказаться от чего-то, исходит из надежды на получение чего-то взамен.

В.: Иногда случается, что, когда все оставляешь, без каких-либо ожиданий, проблема решается автоматически. У.Г.: Да. Это происходит со всеми теми, кто работает над какими-то математическими или научными вопросами. Изнуренные, они ложатся спать, это дает некоторое время механизму, который в этом участвует, и вот ответ готов. Вы даете компьютеру какое-то время, чтобы разработать решение для вашей проблемы. Он самостоятельно выдает ответ, но только если этот ответ есть. Если ответа нет, тогда на этом истории конец.

В.: То есть по сути это означает, что ты ничего не можешь сделать? У.Г.: Ты ничего не можешь сделать; но ты на этом не останавливаешься. Все, кто говорит, что ты можешь что-то сделать, убеждают тебя, что выход есть.

В.: Но нельзя сидеть сложа руки. Так можно и в зомби превратиться… У.Г.: Вовсе нет. Ты не можешь остановить движение жизни.

В.: Оно продолжается… У.Г.: Ты не пытаешься направить движение жизни в каком-то определенном направлении, чтобы произвести какие-то особые результаты.

В.: То есть ты отпускаешь его? Очень сложно формулировать вопросы из-за проблем языка. У.Г.: Наша структура языка такова, что ты никак не можешь быть свободен от дуалистического подхода к проблемам. Я не хочу использовать слово «дуалистический», так как оно, опять же, несет религиозные коннотации.

В.: Какая связь между словами и реальностью? У.Г.: Никакой. Нет ничего за пределами слов.

В.: Но есть воспоминания. У.Г.: Память играет шутку сама с собой, потому что она говорит тебе, будто у тебя осталось нечто другое, нежели слова. Но тот факт, что ты помнишь что-то, происходившее между мной и тобой, означает, что воздействие слов переведено памятью, которая затем говорит тебе, что это [воспоминание] есть нечто, отличное от слов.

В.: Какой-то психолог сказал, что сфера памяти находится вне тела. У. Г.: И я говорю о том же самом. Мысли находятся вне области тела. Я не думаю, что мозг имеет какое-либо отношение к творчеству. Мозг – всего лишь реактор и контейнер.