В.: Итак, секс – это естественное явление, и в нем нет ничего грязного.

У.Г.: Правильно. Секс – это очень естественное явление. Если ты не занимаешься сексом, семя, наверное, будет выходить с мочой или каким-то другим способом.

Ведь половые железы должны функционировать. Если они не функционируют нормально, ты становишься ненормальным. Но мы не готовы признать эти факты, потому что они подрывают сам фундамент человеческой культуры. Мы не можем признать тот факт, что мы всего лишь биологические существа и не более. Это сродни утверждению, будто в сфере экономики ты не подвластен законам спроса и предложения. Но на самом деле подвластен. Точно так же в области политики нас контролируют законы политики. Но мы не готовы признать основополагающий факт, что мы – всего лишь биологические существа и все, что происходит с телом, – это результат гормональной активности. Если есть какая-то проблема там [в теле], с моей стороны слишком самонадеянно говорить об этом тебе, врачу-сексологу. Проблемы в этой области нельзя решить иначе, чем пытаясь изменить химию всего тела. Я думаю, все наше мышление должно быть направлено в другое русло. Я не знаю; я только предполагаю. Я могу ошибаться. Я недостаточно компетентен.

В.: Какое это должно быть русло? У.Г.: Это все связано с химией. Если, как говорят, желания – это гормоны, тогда весь моральный кодекс и культура, создававшиеся нами столетиями для того, чтобы контролировать поведение людей, фальшивы. Значит, желание не может быть фальшивым. Все, что происходит в [человеческом] организме, не может быть фальшивым.

В.: Вы хотите сказать, что сексуальное желание будет всегда, даже без мысли? У.Г.: Без мысли секса вообще нет. Мысль – это память. Эти знатоки смеются надо мной, когда я говорю, что самая важная из всех желез – тимус. Когда я обсуждал этот вопрос с какими-то физиологами и врачами, они меня высмеяли. Естественно, ведь, по их мнению, эта железа неактивная. Если ее активировать какими-то внешними средствами, это была бы аномальная ситуация. Но, понимаешь, тимус – самая важная железа, и чувства действуют там без элемента мысли.

В.: Из тимуса… У.Г.: Да, из тимуса. Видишь ли, медицина игнорировала это уже долгое время. Они считали любое необычное состояние этой железы ненормальным отклонением и пытались лечить его. Правда, когда достигаешь подросткового возраста, она становится неактивной, и тогда твои чувства контролируются твоими мыслями.

В.: Скорее культурой, чем естественной биологией… У.Г.: Чем естественной биологией. Для меня чувство – это вот что: если ты спотыкаешься, я на самом деле не спотыкаюсь с тобой вместе, но все мое существо вовлечено в это «спотыкание». Я говорю о таком чувстве; все остальные чувства – это эмоции и мысли. Различие между чувствами [не в том смысле, что я только что упомянул] и мыслью на самом деле ничего не значит.

В.: Оно просто искусственно.

У.Г.: Очень искусственно. Оно культурно. «Сердце важнее, чем голова» и подобная болтовня – абсолютная ерунда. Когда такое [как у У. Г.] нарушение происходит в гормональном балансе человеческого тела в ходе этой катастрофы, этого бедствия или назовите это как угодно, активируется не только тимус, но и прочие железы, как шишковидная железа и гипофиз. Меня спрашивают: «Почему бы тебе не пройти медицинское обследование, чтобы подтвердить все эти заявления?» Я им говорю, что не продаю эти заявления.

Мне не нравится в медицине то, что вы хотите понять функционирование этих вещей, движимые определенным мотивом. Когда однажды вы получите какое-то понятие о том, как работают эти железы, как активация этих желез поможет человечеству, вы не используете это знание во благо человечеству.

В.: И по этой причине Вы не заинтересованы в…

У.Г.: Я не заинтересован в изучении всего этого. Вы не признаете то, что я говорю, а я и не возражаю. Если какой-нибудь ведущий доктор захочет отвергнуть то, что я говорю, этот парень скажет, что я несу чушь. Но на сегодняшний день в Америке написана не одна книга на тему тимуса. Я не претендую на какое-то особое знание этих вещей. Я пытаюсь сказать, что чувства, испытываемые благодаря тимусу, абсолютно отличаются от чувств, вызываемых мыслью.

Сексу нужно отдать должное место, как одной из естественных функций организма. Он предназначен единственно, целиком и полностью для воспроизведения чего-то вроде этого [тела]. Другого места в функционировании организма у него нет.

В.: Если быть заинтересованным только в воспроизведении, тогда человек не нашел бы никакой другой функции для сексуальности? У.Г.: Ты теперь уже никак не можешь вернуться назад, потому что мысль всегда вмешивается в секс. Он стал движением удовольствия. Я ничего не имею против этого. Я даже говорю людям, что если для них было бы возможным заняться сексом со своей матерью без каких-либо проблем, психологических или духовных, это положило бы конец их сексу. Понимаешь, все построено на твоих идеях. Я не пропагандирую инцест как образ жизни. Для этого [тела] вообще не существует такой вещи, как инцест. Проблема вины, психологическая проблема или религиозная проблема говорит о том, что все должно быть так, а не иначе. Если для человека стало возможным заняться сексом с его сестрой, дочерью или матерью, без раздумий, без угрызений совести, тогда с этим [сексом] покончено раз и навсегда. Он занимает свое должное место. Я не предлагаю это в качестве терапии. Пожалуйста, не поймите меня неправильно.

В.: Нет, нет… У.Г.: Я хочу сказать, что просто невозможно иметь секс с женой или с кем-то еще без этой надстройки.

В.: То есть секс нуждается в ней… У.Г.: Секс нуждается в ней. Соответственно, тебе остается естественное функционирование половых желез. Если они не используются, семя выйдет с мочой. Все эти заявления духовных учителей, что оно будет двигаться от муладхары к сахасраре,  – ерунда. Не верьте всему этому бреду. Если семя не используется, оно выходит с мочой, будь ты святой, богочеловек или грешник. Независимо от того, бывают у тебя поллюции или нет, оно все равно выходит.

В.: Тело продолжает функционировать? У.Г.: Да. Тут [в У. Г.], по-видимому, происходит какое-то аномальное функционирование. То, что вы называете эстрогеном в подобных случаях…. я не знаю всех этих терминов…

В.: Ну женские гормоны. У.Г.: Женские гормоны. Видишь ли, говорят, что первые несколько дней или недель пол зародыша не определен, но в какой-то момент это решается…

В.: Ты становишься человеком мужского пола. У.Г.: Мужского пола. Здесь [в У. Г.] тело вернулось к той стадии, где оно ни мужское, ни женское. Но это не двуполость, о которой столько говорят.