Финал превзошел все самые смелые его фантазии.

Утром их опять погнали босыми в лес. Вечер находился где-то в середине цепочки. Когда ее передний конец проскочил за калитку, скорость передвижения неожиданно замедлилась. Теперь вместо бега все двигались к калитке шагом. Чтобы заставить инструктора сбросить темп во время тренировки, тем более сейчас, когда для босых курсантов единственное спасение — это бег, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее. Так оно и оказалось. Когда Вечер выскочил за калитку, он обнаружил всю толпу, которая стояла перед воротами и глазела на них. Вечер повернул голову и увидел в свете фонарика, которым светил, Табак, жуткую картинку. К воротам был прибит голый Мегрэ. Он был распят, но не в виде креста, а в виде звезды. Луч фонаря медленно ползал сверху вниз по его телу, синему от побоев. Похоже, Зефир трудился над ним довольно долго. Неожиданно Мегрэ издал едва слышный звук, что-то вроде слабого шипения.

Табак вдруг подпрыгнул, повис одной рукой на воротах, а второй нащупал пульс на запястье Мегрэ.

— Еще живой, — с удивлением произнес он, спрыгнув. Потом еще раз внимательно окинул взглядом поникшее на гвоздях тело и добавил: — Но долго вряд ли протянет.

Курсанты молча переминались на снегу с ноги на ногу.

— Гвоздодер нужен, — в раздумье потерев щеку, сказал Табак и, обернувшись к толпе, скомандовал: — Бегом в казарму!

Курсантам дважды приказывать не пришлось. Через полминуты все уже находились в казарме на своих койках. Никто не собирался упускать отдых, нежданно свалившийся на него. Это здесь всегда было самым главным — жажда покоя, неподвижности, которая делала курсантов равнодушными ко всему. И об эту жажду могло разбиться все что угодно: мораль, чувства, любопытство. Вечер подумал, что все были бы не прочь видеть каждый день по прибитому на ворота человеку, лишь бы избежать утренней тренировки. Он тоже.

Мегрэ сняли инструкторы. Через два часа в школу приехал Директор, но в живых его он уже не застал. Мегрэ умер, не приходя в сознание.

Вечер видел из окна, как, привалившись к стене своей будки и скрестив руки на груди, за суетой, поднявшейся в школе, спокойно наблюдает Зефир. Потом к нему подошел Директор, и они долго о чем-то говорили. «Выпрут теперь отсюда Зефира», — подумал он.

В тот же день на послеобеденной тренировке Вечера выдернули прямо из зала и велели идти в спальню. Войдя туда, он увидел Зефира. Тот бросил на его кровать большой бумажный пакет и сказал:

— Переодевайся, поедешь с Директором.

— Куда? — спросил Вечер.

Зефир в ответ лишь молча пожал плечами.

— А ты никуда не едешь? — опять спросил Вечер.

Зефир ухмыльнулся.

— Если ты таким образом хочешь спросить, не уволен ли я, то скажу, что нет.

— А как же?.. — попытался было задать еще один вопрос Вечер.

— А никак, — опередил его Зефир. — Директор приказал бить Ефима, а не насиловать. Именно это и привело к его смерти, а это как минимум пятьдесят тысяч зеленых коту под хвост. Мегрэ все равно бы это с рук не сошло. К тому же Директор знал, что я когда-нибудь сведу с ним счеты, и был готов к этому.

Вечер вытряхнул из пакета одежду: джинсы, свитер и пуховик.

— Он ждет тебя в машине, — сказал Зефир и рывками двинулся вдоль кроватей к выходу.

Когда Вечер сел в машину к Директору, тот окинул его взглядом и спросил:

— Ты в самом деле видел, как Мегрэ насиловал Ефима?

Вечер молча кивнул. Больше вопросов Директор не задавал.

Через час в небольшом подмосковном городке, в здании паспортного стола, лысый пожилой человек в очках принял от Вечера анкету, пробежал по ней глазами и удивленно вздернул брови:

— Что это за имя такое — Вечер?

— Имя как имя, бывают и похлеще, — ответил Вечер.

— А нормальное имя у тебя есть?

— Я Вечер, — упрямо произнес Вечер.

— Ну и кто же тебе дал такое имя? Родители?

— Родителей у меня не было.

— А кто тогда?

— Один человек.

— И где он?

— Его убили.

— Ну, хорошо, — вздохнул человек. — А почему фамилию не написал?

— У меня ее не было никогда.

— У каждого она должна быть, — заявил сотрудник паспортного стола. — Придумай что-нибудь. — И добавил, насторожено глядя на Вечера: — Только давай без экзотики.

— Фамилия? — Вечер на некоторое время задумался.

Он был из югов, значит, южный.

— Южный, — сказал он.

— Ну, слава богу, — обрадовался человек. — Я уж думал, вы опять что-нибудь такое придумаете… — Он вдруг замолчал, вглядываясь в анкету, потом нахмурился и через линзы своих очков взглянул на Вече-pa. — Опять чертовщина получается, молодой человек. Это что же выходит, вы у нас Южный Вечер. Давайте-ка что-нибудь выбирать, либо Вечер, либо Южный. Меня же на смех поднимут.

— Это не самое страшное в жизни, — сказал Вечер, и человек удивленно уставился на него.

— Какое тонкое замечание, — произнес он. — Я должен поговорить с вашим э-э… протяже.

Вечер лишь пожал плечами. У него должно было что-то остаться от жизни, в которой у него было все, что нужно парню: друзья, дело и девушка. Хотя бы имя и фамилия, и он не собирался уступать.

Человек вздохнул и вышел из кабинета. Вернулся он быстро, буквально через пару минут, и, устало проведя рукой по лицу, сказал: