Увы, дорогой мой СНТС, разбушевался червяк сомнения в моей вдруг опустевшей убогой душонке, есть лишь одно самомнение и иллюзии. И тоска, добавляю я. И тоска, соглашается червяк. В этом отношении ты превзошел их всех.

Кто-то из ребят все-таки на прощанье сделал вклад в «Матрениану» от нашей группы, написав большими буквами прямо на двери сарая:

Будь же до ста лет ядрена,

Соль земли нашей, Матрена!

Терпелива и мудра

Будь до смертного одра!

А когда испустишь дух,

Будь земля тебе как пух!

Мы ж клянемся, вот ей-ей,

На могиле на твоей

Написать, что до и от

Ты была всему оплот.

Прочитав стих, Матренадура даже прослезилась и в знак благодарности пообещала навестить нас в Москве. Но адресов наших она не спросила, а мы не догадались оставить их ей.

В студенческие годы мы пели еще дореволюционную студенческую песню. В ней говорилось о том, что хорошо быть турецким султаном: женщин имеет сколько угодно. Но тут есть один недостаток: султану нельзя пить вино. Далее в ней говорилось, что хорошо быть Римским Папой: вино, как воду, может пить. Но ему запрещено иметь женщин. И потому я не хочу быть ни султаном, ни Папой, так как люблю и вино, и женщин.

И чтобы это совместить,

Решился я студентом быть.

Точно в таком же положении оказались мы в связи с проблемой «Капитализм или коммунизм»: как совместить достоинства того и другого, избежав их недостатков? Существует ли способ совместить тут несовместимое? Я пришел к выводу, что существует. Но не в масштабах всего общества (это так же невозможно, как невозможно для турецкого султана быть Римским Папой, и наоборот), а сугубо индивидуально. Для этого надо обрести некоторый минимум индивидуальной независимости от общества. То, что такие возможности есть на Западе, это очевидно. Но такие возможности есть и у нас. И я тому живой пример. Мой метод достижения независимости необычайно прост: быть ничтожеством и жить во сне. Если жизнь во сне не удается, то жить как во сне, в воображении, в полудремотном состоянии, в мысли и фразе. В этом моя идеология и религия одновременно. Меня такой образ жизни вполне устраивает. Я наблюдаю тягу к нему у многих других, особенно — у интеллигентных молодых людей (вроде МНС). Только я, в отличие от них, довел эту тягу до логического конца и стал профессионалом в моем образе жизни. Сумеет ли МНС достичь моего уровня? Не сорвется ли на пустяке? Не будет ли разоблачен и выведен на чистую воду бдительным коллективом?

Тогда они единогласно Поставят знак ему на лоб, Кто есть он, видел всякий чтоб И чтоб не рыпался напрасно.

Это — последний штрих в характеристике Матренадуры, который никак не могу опустить, хотя чувствую, что давно пора закругляться.

— Удивляюсь я на вас, — говорит Матренадура, адресуясь к МНС, Дону и Косте (Кандидата, Токаря и Лба она вообше в расчет не принимает почему-то), — такие молодые, а все на свете знаете. И как только в таких маленьких черепушках все это помещается?!

— А там ничего не помещается, — говорит МНС. — Там пусто, как и у вас.

— Зачем обижаешь зря? Не такая уж я дура.

— Вы не дура, а совсем наоборот. И если в голове пусто, это не всегда плохо. В данном случае это хорошо. Надо различать знания и метод мышления. Знания — это мусор, которым люди (главным образом — интеллигенты) набивают свои черепушки и с которым они боятся расстаться. Знаете, как порой трудно расстаться со старым хламом? Вот так и тут. А метод — это способность определенным образом обрабатывать сведения и производить нужные мысли в случае надобности. Знания — как сено в сарае, а метод — как жевательный и пищеварительный аппарат, с помощью которого производится молоко. Человек, который носит знания в голове, подобен корове, которая носит сарай с сеном на спине. Ясно?

— Яснее ясного.

— У меня, например, такой жевательный аппарат есть в голове. И мне незачем носить в ней сарай со знаниями-сеном. И у вас он тоже есть, хотя вы и не замечаете его. Только мой аппарат — от образования и культуры, а ваш — от житейской практики и здоровой натуры. Преимущества такого положения неоспоримы. Вот, например, многие люди получили одну и ту же информацию: Генсек заявил, будто в этом году у нас выдающийся урожай. Что это означает?

— Ежику понятно: затягивайте потуже ремешки.

— Верно! Я согласен, ту же мысль выдает и мой жевательно-мыслительный аппарат, то есть метод. А между тем сейчас экономисты, политики, прочие специалисты ворошат кучи мусора-знаний в своих черепушках, производят расчеты, выдвигают гипотезы... Но они никогда не додумаются до этой простой истины.

— Отчего же они такие глупые?

— Им по должности нельзя быть умными.

— Это ты верно говоришь. У нас тут то же самое. Стоит человека начальничком назначить, как сразу же становится таким дураком, что не приведи Господи. Только мы к этому привыкли и делаем все по-своему.

— А у нас в институте, — сказал Дон, — философию преподавал страшный бухарик. Он очень любил наглядно пояснять абстрактные рассуждения. Разницу между методом и знаниями он нам пояснял на поллитровке «Московской». Знания, объяснял он, можно уподобить содержанию этой бутылки, а метод — способу ее откупоривания. Причем методы могут быть различные — штопором, карандашом или мизинцем пропихнуть пробку внутрь, ударять ладонью по дну бутылки или ударять ребром донышка бутылки об пол. Диалектический метод он ассоциировал со штопором, поскольку последний был точной иллюстрацией положения Ленина о спиралевидном развитии материи. С тех пор я предпочитаю знания методу. Были бы знания, а откупорить их мы как-нибудь сумеем сами.