Шрифт:
— Постойте, постойте, вы сказали — «среди моих друзей». Ну, теперь нам все ясно, — улыбнулся Коля Уствольский. — Это просто были ваши товарищи. Но ведь для того, чтобы превратиться в волшебников, им надо было гримироваться, идти в лес, ждать там вас у костра…
— В тот день решалась моя судьба, ребята. Мои друзья провожали меня в дальнюю дорогу, в дорогу, по которой я должен идти всю жизнь. А когда провожают в дальнюю дорогу, кладут в рюкзаки или в чемоданы самое важное, самое необходимое. А они, провожая меня, должны были сказать мне самые важные, самые необходимые слова. Я теперь твердо уверен в том, что они действительно были волшебниками, мои товарищи по институту! И самое главное, они хотели, чтобы и я тоже стал по возможности… волшебником.
На прощанье они вручили мне стихи, которые я запомнил на всю жизнь…
Век нынче у нас двадцатый, Живем, в чудеса не веря… И все-таки даже школьный вожатый — Волшебник в какой-то мере. Придут ребята на первый сбор, Ты для них разожжешь костер. Но знаешь… труднее сердца зажечь, Всех за собой увлечь, Чтоб шли ребята на сбор, как на праздник, Чтоб каждый азбуку дружбы постиг, Чтоб несся по бурному морю фантазий Твой пионерский бриг. Чтоб простые слова принимали окраску Самых веселых весенних цветов, Чтоб сам придумать любую сказку Ты, как волшебник, всегда был готов! У каждого в жизни свои заботы, Живем мы все, в чудеса не веря… И все-таки, знаешь, любая работа Волшебна в какой-то мере!После моего рассказа о «посвящении в вожатые» в журнале ПИОНЕРСКИХ ТЕОРЕМ появилась запись:
«ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ТВОЯ ЖИЗНЬ БЫЛА ПОЛНА ЧУДЕС, ПОСТАРАЙСЯ СТАТЬ ВОЛШЕБНИКОМ ДЛЯ ДРУГИХ».
СЛАВА БОЙЧЕНКО ПОССОРИЛСЯ С ДЖИННОМ
…Незаметно пролетела первая четверть учебного года. Ребята уже сдружились со мной, да и я понемногу изучил их характеры и наклонности. Я уже привык к язвительным замечаниям Бориса Зубило, к восторженности Зины Простоквашевой, к точности и аккуратности Виталия Сопелкина. Я догадывался, что стихи, время от времени появляющиеся в нашем сейфе, пишет Вика Журавлева, серьезная, строгая девочка, влюбленная в Пушкина и Анну Ахматову. Я понял, что Володя Крупенин не только прекрасный математик. При случае он может починить магнитофон, собрать маленький транзисторный приемник — словом, любое техническое задание ему по плечу. Я знал, что стенную газету «Трибуна джинна» никто не сумеет оформить лучше Буслаева-Костельского. Первым моим помощником по спорту стал Павел Быков, а любое самое трудное, самое ответственное дело я без страха и сомнения мог поручить Ане Горизонтовой. Авторитет нашей морячки был непререкаем. Ее слушался даже Борька Зубило.
Каждую неделю, открывая сейф, мы находили в нем новые проекты, новые предложения, новые идеи. Действительно, порою кажется, что мы только вчера встретились, только вчера начали работать, а между тем на дворе уже ноябрь. Холодные дожди — частые гости в нашем городе. Вот и сейчас мелкая дробь дождя барабанит по школьному окну. Осень — немного грустное время года, она сама по себе иногда портит настроение, а тем более если преследуют вас какие-либо неудачи…
В пионерской комнате двое, я да командир отряда «Скажи-ка, дядя!» Слава Бойченко. Я просматриваю очередную корреспонденцию, вынутую из сейфа, а Слава уставился на портрет джинна-следопыта и беззвучно шевелит губами.
— Ты что там шепчешь, Слава?
— А ничего… Ссорюсь с джинном.
— Что же он тебе сделал плохого?
— Ну что, ему трудно подсказать, куда нам податься, чтобы разыскать Ястреба? Я к нему и так и сяк подлаживаюсь, а он уставился на пробитую каску и молчит. А я уже третью пару кедов в походах износил. Ведь, кажется, все, что могли, мы уже сделали. А в результате — всего одного партизана Калюжного из здешних мест разыскали…
Действительно, письмо партизана мы получили несколько дней назад. Из этого письма мы узнали, что, когда фашисты их окружили, отряд разделился на две большие группы, и в их группе партизана по фамилии Ястреб не было, а из другой партизанской группы мало кто в живых остался. Вот и все, что мог нам сообщить партизан Калюжный! О сейфе он ничего не написал и о гранитном осколке тоже ни слова.
— Что нам теперь делать? — спрашивал Слава, не сводя глаз с нарисованного джинна. — Ну, что ему стоит показать пальцем: мол, ищите, ребята, там-то и там-то… А джинн и глазом не ведет в мою сторону.
— Ты с ним прямо как с живым разговариваешь…
— Да нет, я, конечно, понимаю, что мы слышим голос джинна, только когда Коля Уствольский его — на магнитофон запишет, — усмехнулся Слава, — но, с другой-то стороны, ведь должна же у нас с джинном быть какая-то внутренняя связь! Существует же на свете телепатия! Даже ученые этого не отрицают.
— Что думают ученые по части телепатии, не знаю, но о том, как ученые предложили искать алмазы по пиропам, об этом я читал. Ты слышал, что такое пиропы? — спросил я Славу. — Это спутники алмазов, яркие, очень приметные камни. Пусть переписка с Калюжным окончилась неудачей, мы должны искать других спутников Ястреба, искать терпеливо, настойчиво.
— Все я понимаю, — вздохнул Слава. — Но время-то идет, время стирает следы все сильней и сильней. И чем дальше, тем меньше шансов отыскать Ястреба.
…Слава был прав. Даже я уже начал думать, что партизанская записка так и не найдет своего хозяина.
ЗООПАРК
В сейф поступали все новые предложения.
«В порядке шефства над октябрятами могу принести в школу двух ужей и объяснить, как их кормить и поить молоком.
— Идея! — сказали ребята и решили, что можно устроить целую выставку для малышей, принести разных интересных животных, а Зина Простоквашева даже пообещала показать октябрятам дрессированную курицу, за что была поднята мальчишками на смех.