— Лорд Райтсли.

Кивнув, она взяла лампу со стола и приготовилась идти, но потом передумала.

— Вы можете идти, Херрод, я сама займусь им.

— Очень хорошо, мадам.

Закрыв дверь, Лия отставила лампу и занялась поисками плаща, который могла бы набросить поверх халата, и обуви, и, несомненно, ей были необходимы шпильки, чтобы убрать волосы в пучок.

Затем взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что ничего предосудительного нет в ее внешности, и, снова взяв лампу, вышла в коридор.

Райтсли сидел на софе перед камином, звук открывшейся двери привлек его внимание. Он медленно повернулся к ней. Она остановилась в нерешительности, увидев лихорадочный блеск его глаз и раскрасневшиеся щеки, не зная, что сказать.

— Лорд Райтсли?

Он не ответил.

— Вы… вы хорошо себя чувствуете? Херрод сказал мне, что вы здесь.

Она подошла к софе поближе и встревожилась, когда в свете пламени его глаза оказались безрадостными. Она готова была выслушать любые слова, которые бы нарушили повисшую тишину, даже если бы это была очередная нотация. Но он продолжал смотреть, следя за ней с еще большим интересом.

Она остановилась всего в нескольких шагах от него, в конце софы.

— Мне позвать слугу? — спросила она. — Чтобы проводить вас в вашу комнату?

— Подойдите ближе.

Слова прозвучали тихо, но вовсе не невнятно, как она ожидала. Она заметила бутылку бренди, которую он сжимал в одной руке, и стакан в другой. Бутылка была пуста на треть.

— Бросьте, миссис Джордж, не разыгрывайте заботливую женушку. Я ждал вас.

Но она оставалась стоять там, где стояла. Даже при том, что она не считала Райтсли опасным мужчиной, в его взгляде было что-то такое, что заставило ее подумать об осторожности. Так или иначе, но она не могла сбежать в свою спальню и позволить ему топить горе и отчаяние в алкоголе. Лия не сделала ни шага к нему, но и не ушла.

— И зачем же вы ждали меня? — спросила она, обхватив руками талию, будто бы защищаясь от его взгляда.

И если раньше вдовьи наряды ее тяготили, то теперь все, чего бы ей сейчас хотелось, — это укрыться за спасительной вуалью.

Оценив ее непоколебимость, он пожал плечами и опрокинул в себя новую порцию бренди. Он осушил стакан одним глотком, запрокинув голову назад, и пламя камина осветило его мускулистую шею, пока он пил.

Лия отвела взгляд от бутылки, сконцентрировавшись на качающемся уровне бренди, пока он не успокоился. Когда стакан опустился рядом с бутылкой на его колени, она снова посмотрела на Райтсли.

Он улыбался, но это была не искренняя улыбка. Себастьян криво усмехнулся, будто бросал вызов.

— Подойдите ближе, миссис Джордж, — повторил он. — Я хочу ощутить ваш запах.

Да, он пьян, подумала она. Утвердившись в этом заключении, она засмеялась и опустила руки. Потянувшись к подлокотнику софы, она спросила:

— Мой запах, милорд? Разве вы не говорили, что я пахну не так, как подобает женщине? Поэтому не стоит…

Он отмахнулся от нее, не выпуская бутылку из рук.

— Я не помню, пахли ли сегодня как в саду. Я хочу убедиться, что вы опять пахнете розой.

Лия покачала головой:

— Милорд, я понимаю, что вы пьяны, но не понимаю, что вы имеете в виду?

— Прошлая ночь. Я видел вас в этом самом плаще, вы поднимались по лестнице. Вы пахли розой, и я подумал…

Его брови опустились, и он отвернулся к камину.

— Я гуляла в саду.

— Да, разумеется, вы гуляли.

— Там цветут розы.

Он кивнул и налил бренди в стакан.

— Но… — Она неуверенно рассмеялась. — Вы подумали, что я надушилась розовым одеколоном ради вас? Из-за того, что вы сказали?

Он снова сделал несколько глотков.

— Милорд, я думаю, что должна добавить самонадеянность к списку ваших недостатков.

Уставившись на свой стакан, Себастьян пробормотал:

— Я не хочу пить.

— Да, я вижу это, — сухо заметила Лия. Подойдя к нему, взяла бутылку и стакан из его рук и поставила на каминную полку. — Я позвоню и попрошу, чтобы кто-то помог вам подняться по лестнице…

— Не надо. Я хочу остаться здесь, с вами. Я хочу… поговорить с вами…

Лия потянулась к звонку.

— Уже третий час, милорд, и…

— Что в этих письмах?

Она напряглась и сжала шнурок звонка. Оглянулась. Шпилька выпала от резкого движения, и локон упал на шею.

Райтсли небрежно раскинулся на софе: одна рука лежала на спинке, другая осторожно свисала с края. Ноги широко раздвинуты, голова опущена на кожаную подушку, глаза устремлены в потолок. Никогда прежде она не замечала, чтобы он позволял себе подобную непринужденность.

— Вы читали их, не так ли? — спросил он.