– Никогда не покупайте молоток, который не можете даже поднять, – посоветовал Нейт чуть более резко, чем собирался. Эта резкость не имела никакого отношения к выбору молотка, но ей об этом знать вовсе не стоило.

Морган отреагировала как и ожидалось – она нахмурилась, раздраженно передернула плечами.

– А мне этот молоток понравился, – упрямо сказала она.

– Правда? – поддразнил он. – И что же именно вам в нем так понравилось?

Морган заколебалась. Посмотрела на инструмент. На Нейта. На носки тапочек. На упавшую елку. У нее на лбу было написано, что она собиралась соврать, но не смогла.

– Цвет, – наконец выдавила она, взглянув на Нейта так, как посмотрела бы на шестилетнего мальчишку, желая того пристыдить. Может, на ребенка это и подействовало бы, но Нейт снова едва удержался от смеха.

Тем более что Морган и сама начала улыбаться. Нейту очень нравилось то, что она могла смеяться над собой. Этот разделенный на двоих смех был более соблазнительным, чем ее талия или изящ ные бедра, обтянутые старыми домашними штанами. Все потому, что он возвращал его к свету, когда он так привык бродить в сером полумраке своей жизни.

Он собрал волю в кулак.

– Я прямо сейчас повешу крючки, – сказал он, добавив про себя, что уйдет сразу же, как только закончит. В ту же секунду.

– Покажите мне, как это делается, – попросила Морган, ставя на стол какао. – В следующий раз, когда мне понадобится что-нибудь в этом роде, вас может не оказаться рядом.

Мысленно Нейт поправил ее: не «может», а «точно»! Он и носа своего сюда больше не покажет. С другой стороны, неделю назад он заявил бы это во всеуслышание… Почему сейчас он этого не сделал? Да потому, что, несмотря на свои клятвы, его все равно тянуло к ней как магнитом.

Потому что было в ней что-то забавное и милое, так что даже самый черствый человек не посмел бы обидеть ее грубыми словами.

– Так пойдемте, – проворчал он. – Я покажу.

Это была ловушка. Обычно, чтобы повесить крючки, требовалось пять минут; но в этот день – полчаса, не меньше. Их руки соприкасались добрую дюжину раз, их плечи – раз семь. Нейт постоянно ощущал рядом ее губы, ее бедра, ее плечи, ее аромат.

Он удивился еще тому, что вообще как-то сумел ровно подвесить доску и вбить крючки.

Глаза Морган сияли так, словно она сконструировала ракету, готовую к запуску на Марс.

– Просто великолепно!

– Если бы не лишняя дырка, – проворчал Нейт.

Морган промахнулась, когда он учил ее забивать гвоздь, и огромный молоток проломил стену.

У Нейта было с собой все, чтобы залатать прежние дырки, так что он справился и с этой.

– Пообещайте мне, что вернете молоток обратно в магазин.

А затем Нейт осознал, что взамен пообещал ей помочь выбрать другой, подходящий для бытового использования. Даже несмотря на то, что Харви – продавец – и сам бы это сделал. Нейт даже мог бы заглянуть к нему и предупредить, чтобы тот дал Морган пару советов насчет покупок, когда она в следующий раз придет к нему.

Вот только вряд ли она прислушается к словам Харви. А к словам Нейта…

Это навело его на кое-какую мысль. Выходит, Морган начинает доверять ему?

Нейт сказал себе, что для них обоих будет лучше сейчас же прекратить все, что могло вырасти из этого доверия. Ведь так?…

– Какао остыло, – заметила Морган, явно не замечая его внутренней борьбы.

Она отпила глоток и забавно сморщила нос. На верхней губе осталась серебристая полоса пенки.

– Пойду сделаю еще. Устроим перерыв.

Эта фраза предполагала, что Нейт останется еще на какое-то время, и все разумные мысли разом выдуло из его головы.

Для себя он решил, что не может бросить ее так, с этой дурацкой елкой, лежавшей посреди комнаты, и подставкой, которая никак не желала служить по назначению.

Конечно, может.

Но не сделает этого.

Нейт прошел на кухню следом за Морган, посмотрел, как она готовит какао, и решил, что раз уж она так старается, то он выпьет чашку. А потом уйдет, и черт с ним, с деревом! Нейт порой нанимал мальчишку для подсобных работ, вот его он завтра и пришлет и, таким образом, сделает все, как и обещал.

Кухня в доме Морган, так же как и гостиная, вызвала в нем необъяснимую тоску. Она была опрятной, на столе – ни единой крошки, ни одного пятнышка. Все было так по-женски.

Нейт приказал себе уйти. Немедленно! Но, вместо того чтобы послушаться, он вернулся в гостиную и занялся подставкой для елки. Уж так точно все будет в порядке.

К тому времени, как в комнату вошла Морган, все было исправлено, и елка уже стояла посреди гостиной.

– Она просто огромная, – заметил Нейт.

Морган улыбнулась, ошибочно приняв это за комплимент.