– Как вы вообще могли влезть в это дело? Как могли так рисковать собой?

– Ну, – неловкое пожатие плечами. – Это же Гриффиндор. Ты… как бы… ощущаешь себя ответственным за все. За всех. Если не я, то кто же? А риск… об этом как-то не думаешь, понимаете? Сэр.

Он резко встал, чувствуя, как душит воротник, как смыкаются стены. Это слишком, ему надо все обдумать – в спокойной обстановке.

– До свидания, Поттер, мы с вами больше не увидимся…

– Совсем? – испуганно перебила она.

– До сентября.

– А-а. До свидания, сэр. И… спасибо за все.

– До свидания, – сказал он деревянным голосом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Это же Гриффиндор, сэр».

«Если не я, то кто же?»

Северус стоял в коридоре, рассматривая стену, и пытался уложить в голове все, что он знал о Поттер-младшей.

…Он вспомнил, как увидел ее на Распределении – и не сразу узнал. Она выглядела почти хорошенькой, она постоянно улыбалась, и уже успела обзавестись друзьями – за несколько часов в дороге! Снейп сразу отметил рыжего веснушчатого мальчишку – несомненно, Уизли – рядом с ней. Но были, несомненно, и другие, девчонка не теряла времени даром. И – да, все подтвердилось, уже на первом уроке Зелий она была как королева со свитой. Тогда он понял, почему летом Поттер так зацепили его слова о «первом впечатлении, которое не получится произвести второй раз». Упустив Драко, девчонка воспользовалась тем, что под руку подвернулось. Теми, кто подвернулся – Уизли, Лонгботтомом, Грейнджер.

Но это он узнал позже, а тогда было Распределение, и он засомневался, куда же ее отправят, что пересилит – гриффиндорское нахальство или слизеринская изворотливость? Ее фальшиво-приветливое поведение говорило за второе. Но Шляпа выкрикнула «Гриффиндор!» – после долгих раздумий. «Наверное, девчонка ее уговаривала» – подумал Снейп с усмешкой.

Что там было на самом деле, он не мог и предположить.

Когда студенты разошлись по спальням, деканы четырех факультетов собрались в кабинете Дамблдора на традиционную беседу со Шляпой. Помона и Филиус, узнав, что от них ускользнули двое студентов, «сбежавших» к грифам, отреагировали в своем стиле. Спраут обещала «присматривать за мальчиком», внуком старой подруги. (Директор довольно кивнул, когда узнал, что Лонгботтом ПОПРОСИЛСЯ в Гриффиндор). А Флитвик, узнав о мисс Грейнджер, подпрыгнул, замахал руками, и обещал посмотреть на девочку и дать развиваться ее способностям – загружать учебой, чтобы сумасшедшие львы не испортили ребенка. Сам Северус просто спросил: «Мои – все?». И Шляпа ответила: «Все, кто достоин Слизерина, туда и попал, за одним исключением…».

На этом месте Альбус встрепенулся и велел ей помолчать. Сказал, улыбаясь: «Дорогие коллеги, это касается только меня, Минервы и Северуса, поэтому простите, ради Мерлина…» Раздосадованные деканы Хаффлпаффа и Равенкло ушли, собираясь выяснить все позже. (Но так и не узнали, хотя обычно тайны в педколлективе Хогвартса существовали недолго).

А когда в кабинете директора остались трое – улыбающийся Дамблдор, недоумевающая Макгонагалл, и Снейп, готовый к сколь угодно плохим новостям – старая Шляпа с обиженными завываниями в голосе начала говорить. Она передала разговор с маленькой гадюкой полностью, со всеми угрозами и оскорблениями. Северус был рад, что у Минервы открылись глаза на свою «золотую девочку». Старая кошка весь август расспрашивала его – как ему показалась девчонка Поттер? – и выслушивала его комментарии («нахальная маленькая змея», «ни ума, ни терпения, одна наглость») со скептической улыбкой. Не верила.

Да он бы и сам не поверил в этот чудовищный диалог, если бы не общался с Поттер 31 июля, и не знал, какая она на самом деле. Минерва обещала присматривать за девочкой и еще долго настороженно косилась на нее, одновременно стараясь «привязать» к Гриффиндору самым надежным способом. Похвала и начисление баллов на уроках, мелкие поблажки, место ловца в команде – первокурснице! – старая кошка делала все, чтобы Поттер нравилось в Гриффиндоре. Она не доверяла девчонке долго, кажется, до истории с троллем. Да уж, вполне по-гриффиндорски – трое первокурсников бросаются на горного тролля. Особая прелесть ситуации в том, что двоим из этих «героев» как раз не место среди красно-золотых. Это Северус не раз повторял Минерве, когда она начинала разглагольствовать о «настоящих гриффиндорцах». Помогало не слишком хорошо. Макгонагалл окончательно убедилась, что маленькая гадюка изменилась после ее драки с крестником, когда у Поттер проявилось гриффиндорское безумие во всей красе. Вдобавок декан, наконец, вспомнила, насколько избалованными были Эванс и Поттер, и перестала давать девочке поблажки, посчитав, что та уже достаточно привязана к факультету. Макгонагалл успокоилась, но не Северус. Однако он уже зарекся пытаться объяснить старой кошке, какая лгунья ее подопечная.

Помнится, сразу после Распределения он дождался ухода Минервы – ошеломленной, не верящей – и спросил у Дамблдора, зачем он отправил Поттер-младшую в Гриффиндор? Неужели нельзя было велеть Шляпе поставить вердикт сразу же, не пускаясь в разговоры? Не доводя жалкий кусок войлока до состояния, когда его угрозами и шантажом заставят подчиниться воле одиннадцатилетнего ребенка? Маленькая гадюка должна была попасть туда, где ей место – в Слизерин, под его крыло, под его присмотр! (Тогда Северус еще не признавался себе, что хочет этого, а не просто готов выполнить свой долг. И не для того, чтобы мучить дочь старых врагов, а просто – хочет, и все).

И директор ответил:

– Я просто предоставил решать дело судьбе и самой девочке. Не давал никаких указаний Шляпе, она сама решила поболтать. Сама, как говорится, нарвалась. Что касается Гриффиндора и Слизерина… Шляпа Выбора, мой дорогой мальчик, отправляет человека на тот факультет, куда он сам стремится. Если юная Поттер хочет верной дружбы, благородства и подвигов, кто мы, чтобы ей мешать?

– Но, Альбус! Какая еще дружба?! Какие подвиги?! О чем вы говорите?

– Ох, Северус… Она всего лишь одинокий несчастный ребенок, привыкший бравировать цинизмом и наглостью. Девочка отогреется душой в Гриффиндоре. Конечно, Хаффлпафф подошел бы еще лучше, но Шляпа права – она уже слишком испорченная для этого факультета. А среди Львов она получит то, чего хочет. Гарриет останется такой же целеустремленной, смелой и решительной, но осознает, что люди вокруг – не только пешки, которыми можно манипулировать. Не только марионетки, которых можно дергать за ниточки. И перестанет быть такой… маленькой гадюкой.

– Вы ее легилиментили, что ли? – зельевар привычно очистил мысли.

– И ее, и тебя, мальчик мой. Ты очень громко думал о ней в августе. Один раз я уже допустил ошибку, – Старик чуть нахмурился, вспоминая о чем-то. Его собственный окклюментивный щит, в который Снейп ткнулся, даже не дрогнул. – Правда, тогда была другая ситуация, человек сам выбрал Слизерин. Но можно было приказать Шляпе отправить его в Равенкло или Гриффиндор – и все могло пойти по-другому. Ведь я же знал, чего можно ожидать от него! Mea culpa… [моя вина (лат).]