— Поехали, — сказала она кротко, снимая перчатки. — Остальное я доделаю потом.

Кшиштоф Цегна обрел способность двигаться и немедленно почувствовал, как что-то укололо его в ладонь. Тут же он ощутил, как что-то колет его в шею, под воротничком. А также в ухо и в пальцы другой руки. Уколы были щекочущие, мелкие и совершенно невыносимые.

— Так ведь этот кактус колется! — сказал он с возмущением в голосе.

— Я же вам говорила, — сердито ответила Шпулька. — Все кактусы колючие, а уж этот — просто исключительно. Теперь вы будете чесаться две недели. Это невозможно выковырять, разве что под микроскопом, этого вообще не видно, а колется повсюду.

— Ну так что, поехали? — сказал участковый, необыкновенно довольный тем, что он ничего не трогал. — Через полчаса мы вернемся, но квартиру я бы вам советовал закрыть.

Шпулька вернулась с полдороги, чтобы закрыть дом, который она пыталась оставить открытым.

— А в чем дело? — спросила она осторожно, садясь в машину. — А меня одной вам хватит? Может быть, подождать Тереску? Она ведь когда-нибудь из этого кино вернется…

— Мы не можем ждать, надо наконец решить этот вопрос. Тот тип, которого вы узнали, сидит с двумя другими в забегаловке. Нам нужно, чтобы вы посмотрели, это те самые или нет. Вы просто посмотрите — и больше ничего.

Шпулька подумала, что посмотреть-то она может, но за остальное не отвечает. Она замолкла, пытаясь унять волнение. Кшиштоф Цегна всю дорогу пытался вытаскивать из рук невидимые иголки, помогая себе зубами и горько сожалея, что у него нет длинных острых ногтей. Участковый с интересом наблюдал за его попытками.

— Сынок, не надо, а то в язык тоже вопьются, — предостерег он Кшиштофа.

Шпулька поддакнула, зловеще кивнув головой. Кшиштоф Цегна решил вести себя спокойно, насколько сможет. На Шпульку он смотрел с такой обидой и горечью, что ее стала мучить совесть.

В Уяздовских Аллеях, напротив ресторана «Спатиф», к машине, из которой они выходили, подошел какой-то молодой человек.

— Они вышли, — сказал он лаконично. — У них Стась на хвосте.

Кшиштоф Цегна и участковый без слов вернулись к машине. Перепуганная и растерянная Шпулька, ничего не понимая, выслушала весьма своеобразный разговор, который вел участковый с таинственным голосом, который раздавался неведомо откуда.

— Мы на Жолибоже, — сообщал голос, назвав сперва несколько цифр и букв. — Они стоят около почты. Вышли из машины, я иду за ними…

— Поехали на Жолибож, — решил участковый и добавил, обращаясь к Шпульке: — Из-за вас я задал работу почти всей милиции в Варшаве. Хорошо, что ребята нам по-дружески помогают, потому что иначе, кажется, я свалял бы хорошего дурака…

Поблизости от площади Парижской Коммуны таинственный голос снова заговорил.

— Черт, еле успел, — сказал он, запыхавшись. — Они крутятся, как овцы на лугу, сейчас въезжают на Красинского…

— Они вместе? — спросил участковый.

— Вместе, все трое. Возвращаются. Какие несобранные люди! Теперь остановились. Снова стоят около почты. Вышли из машины…

Около почты на Жолибоже никого не было. Не стояла ни одна машина. Участковый, Кшиштоф Цегна и Шпулька вышли и стали оглядываться по сторонам.

— Что это такое? — спросил участковый. — Куда они подевались?

Они подошли к почте, заглянули внутрь и остались стоять на улице.

— Какого черта? — рассердился участковый. — Испарились они или как? Где этот Стась? Иди-ка, Кшись, позови его.

Сам он вместе со Шпулькой перешел на другую сторону улицы, продолжая озираться вокруг. Шпулька понятия не имела, что они ожидали увидеть и чего ищут, но тоже оглядывалась, так сказать, за компанию, в результате чего заметила появившегося вдруг в дверях ближайшего магазина весьма своеобразного молодого человека. Он посмотрел на нее, сделал такое движение, словно хотел попятиться, и на миг замер в дверях. На лице Шпульки расцвела радостная улыбка.

— Добрый день! — приветливо сказала она.

Участковый немедленно обернулся и увидел прыщавое создание с обезьяньими челюстями и низким лбом, которое неуверенно поклонилось в ответ Шпульке. Несказанная красота этого типа в сочетании с явным дружелюбием Шпульки вызвала у него удивление. Он, правда, знал, что женщины в любом возрасте ведут себя необъяснимо, но никогда еще он не встречал такого контраста между людьми.

— Это кто такой? — спросил он подозрительно.

Создание покинуло магазин и направилось в противоположном от них направлении. Фигурой тип очень напоминал гориллу.