Можно успеть доехать до города из Шувалова и отомстить таким способом. Как они в принципе могут осуществить убийство? Ворваться в дом? Или бросить бомбу на улице? Или выстрелить в окно с противоположной крыши? Это методы эсеров, но не Полонской и Лёхиной.

— Соня, а почему не телефонировала мне на службу?

Софья Петровна растерялась лишь на долю секунды:

— Какой ты бесчувственный! Я чуть было с ума не сошла, а ты требуешь внимания к себе! Родион, что нам делать?

— Выполни мою просьбу и не покидай дом.

Это совершенно невозможно, ведь у нее намечена встреча с очаровательной Еленой Холодовой, которая принесет бенгальскую смесь. Девочкам нужен свежий воздух.

— Повторю: залог безопасности — осторожность. Надо вытерпеть дня три.

— И это все?

— Остальное уже мое дело.

В гостиной проснулся телефон.

— Опять… Это! — прошептала Софья Петровна.

Ванзаров поднял слуховой рожок.

— Ванзаров у аппарата…

— Почему от вас нет вестей?

— Здравствуйте, Николай Александрович, не хотел беспокоить без надобности.

— Что произошло сегодня на даче Окунёва?

Поступление информации у начальника Особого отдела полиции поставлено отменно. Наверняка милый Заблоцкий уже настрочил рапорт о происшествии.

— Возможно, там была она. Сказать определенно не могу.

— Джуранский попал в нее?

— Ротмистр, к счастью, близорук. Он в корову не попадет с трех шагов.

— Что искала?

— Не имею представления.

— И все-таки? — настаивал Макаров.

— В доме заметны следы обыска, причем не одного. Каких-то явных признаков воровства обнаружить не удалось. Или их нет, или тщательно подчистили.

— Прошу утроить усилия. — И полковник отключился.

Узнав, что тревога была напрасной, Софья Петровна попросила сесть с ней рядом. В запасе у нее была еще неприятность.

— Родион, ты можешь связаться с начальником полиции Казани?

— По полицейскому телеграфу?.. Извини, Соня, зачем тебе казанская полиция?

Софья Петровна протянула разорванный почтовый конверт.

— Вот, прочти…

— Голова моя немного болит, словно об нее стул сломали. Расскажи своими словами…

Софья Петровна горестно вздохнула:

— Изволь, хотя твое равнодушие к родственникам ранит меня глубоко.

— Соня, просто скажи, что случилось в Казани.

Ему предъявили лист, исписанный бисерным почерком.

— Троюродный племянник моей мамы по папиной линии — сын Натальи Михайловны, если тебе что-то говорит это имя, — Аникий, студент Казанского университета, попал в дурную ситуацию.

Ванзаров потер предательски слипающиеся глаза:

— Что случилось с юношей? Первая любовь и все такое?

— Он пристрастился к опию.

— К чему пристрастился?

— К опию, Родион… Тебе известно, что это значит?

Извинившись, что головная боль не дает сосредоточиться, Ванзаров отправился к телефонному аппарату. Появился крохотный шанс нанести ответный удар.

РАЗДЕЛ «ПРИКЛЮЧЕНИЯ»

Купчиха Левина при расчете с извозчиком, на котором она подъехала к своему магазину на Большом проспекте в доме № 27, оставила в санях шелковый ридикюль, в котором находилось шестьдесят бриллиантов. Г-жа Левина спохватилась немного спустя и задержала извозчика. Доставленный в участок извозчик назвал себя Шадаковым. Он утверждал, что найденный им ридикюль не открывал. Однако при тщательном осмотре ридикюля в нем был найден только один бриллиант. Это дало основание к дальнейшим розыскам, которые привели к тому, что в сиденье, наполненном овсом, а также в снегу во дворе было найдено сорок четыре бриллианта. Извозчик не сознался в присвоении бриллиантов.

Началась стачка рабочих в СПб и на заводе «Франко-русского общества» (до 2500 душ). Был слух о беспорядках на заводе Обуховском.

До глубокой ночи он телефонировал чиновникам сыскной полиции и задавал один вопрос. Никто не мог ответить вразумительно. Ванзаров даже Курочкина привлек, и Афанасий обещал с раннего утра заняться поиском. Но информация требовалась немедленно.

Дело казалось таким простым: где в столице раздобыть опий.