Шрифт:
Юсуф-кизикчи ("батрак") состроил брезгливую гримасу, саркастически усмехнулся:
– Это он-то будет вас радовать и ублажать? Да когда-нибудь погладил он кого-нибудь по голове, утёр хоть одному человеку слёзы?
Презрению кизикчи, казалось, нет предела. С яростью обрушил он на слушателей слова Хамзы:
Гоните бая! Ведь это волк! Его избрать - какой нам толк? В наш трудовой забравшись двор, Он сеять начнёт меж нами раздор! В ход пустит угрозы и клевету, Чтоб закабалить опять бедноту, Чтоб снова нам нищими, тёмными стать И снова от горя и слёз страдать! Мы знаем, негодный, твои дела - Прочь, покуда башка цела!Долго ещё длилось представление. Караван двигался по базару, а люди, не расходясь, шли за ним. Спектакль повторялся несколько раз. С удивлением и боязнью смотрели вслед живописной процессии торговцы и лавочники. И один из них, не выдержав и тяжело вздохнув, сказал соседу:
– Сколько лет уже позорит этот невер Хамза людей только за то, что у одного голова умнее, чем у другого. И всё ему сходит с рук... Да, видно, притупились ножи мусульманские, на плохие дни обречены мы.
Стоявший впереди неопределённого вида и возраста сутулый, приземистый человек оглянулся на говорившего.
– Нет, не притупились ещё ножи мусульманские, - цепко взглянул он в глаза лавочнику.
– Каждый невер получит своё.
И исчез в толпе.
Это был Кара-Каплан.
Жизнь окончательно скрутила гражданина Капланбекова в бараний рог - он стал похож на горбуна.
После окончания гражданской войны Кара ушёл через границу, мыкался по всему Ближнему Востоку, голодал, бедствовал, служил вышибалой в публичном доме, мыл посуду в ресторанах, подметал улицы, но возвращаться боялся. Страх перед наказанием за басмачество держал его за кордоном.
Лишения постепенно притупили и чувство страха - бывший гражданин Капланбеков проделал обратный путь, нашёл старых друзей. Теперь у него было новое имя - Карабай. И уже в течение нескольких лет "первый визирь" состоял в подпольной националистической организации, возникшей на развалинах "Шураи Исламия" и имевшей претенциозное название - "Союз тюрков".
Кара-Каплан выполнял в "Союзе тюрков" функции связного, постоянно разъезжая по городам Средней Азии. Приходилось всё время маскировать внешность - Кара жил, как говорится, не поднимая головы. И благоприобретённая в годы невзгод за рубежом сутулость стала как бы врождённой - его никто не узнавал.
Обязанности связного, естественно, не могли утолить в полной мере ненависти Карабая к Советской власти. Иногда ему поручали совершать мелкие диверсии, а иногда - террористические акты. И он по старой памяти за соответствующее вознаграждение охотно шёл на "мокрые" дела.
Вот и сейчас Кара-Каплан объявился в Самарканде совсем не случайно. Прошло уже два года, как древняя узбекская столица была провозглашена главным городом нового социалистического Узбекистана. Здесь находились все правительственные учреждения и высшие органы государственного управления республики.
Карабая вызвал в Самарканд сам председатель тайного "Союза тюрков", создавший эту подпольную организацию ещё в Фергане. Конечно, бывшему гражданину Капланбекову нужно было соблюдать строжайшую конспирацию - в Самарканде многие могли узнать печальной памяти предводителя басмачей в Алайских предгорьях. И Карабай ходил по улицам города, по обыкновению почти не поднимая головы.
Но зашёл на базар купить свежую дыню, услышал ненавистное имя Хамзы и не выдержал... Словно всё, потерянное в революцию, олицетворяло собой это проклятое имя, преследовавшее Кара-Каплана уже долгие-долгие годы.
А вот ещё один наш старый знакомый - герой революционных событий в Коканде товарищ Алчинбек Назири. Большой путь ответственного советского работника проделал товарищ Назири за минувшие годы - теперь он занимает пост заместителя народного комиссара просвещения Узбекской Советской Социалистической Республики.
Вот он стоит в полувоенном костюме (френч, галифе, сапоги) на площади Регистан - главной площади Самарканда - около здания детского музыкального училища. Товарищ Назири ждёт самого председателя ЦИК Узбекистана Юлдаша Ахунбабаева.
Сегодня должен решиться вопрос большой государственной важности - о повышении ассигнований на развитие детского музыкального образования в республике.
Подъехал автомобиль председателя ЦИК. Товарищ Назири знакомит Юлдаша Ахунбабаева с директором училища профессором Сергеем Ивановичем Степановым.
Длинный коридор, в который выходят двери классных комнат.
И за каждой слышатся звуки роялей, скрипок, духовых инструментов. Занятия идут полным ходом. Председатель ЦИК заходит в классы, слушает игру учащихся, задаёт вопросы преподавателям, интересуется их заботами и проблемами, подробно расспрашивает директора, заместителя народного комиссара и других ответственных работников о нуждах училища... Да, да, здесь происходит дело большой государственной важности - впервые в истории узбекского народа дети дехкан и рабочих овладевают классическими музыкальными знаниями. И, безусловно, его надо расширять - вопрос об увеличении ассигнований поставлен правильно.