И всё-таки басмачей было слишком много. После бойни на мосту Эллик Пайсаки Капланбек провёл свой отряд через ущелье Кисик Давай и начал окружать Шахимардан.

...Горные холмы Шаланга, расположенные вокруг кишлака, были усеяны изгнанными духовниками из домов жителями. Ишаны и муллы стояли впереди, непрерывно молясь и обращаясь к всевышнему с просьбами покарать нечестивцев большевиков.

Миян Кудрат и всё его окружение обосновались в стороне, как бы подчёркивая, что не имеют к происходящему никакого отношения.

Но когда хазрат увидел, что бойцы отряда Соколова приближаются к мавзолею святого Али, он пришёл в сильное волнение.

– Неужели они войдут в усыпальницу?
– тревожно спросил он у Камола-кази.

– Не посмеют, - неуверенным голосом сказал судья.

– Исмаил!
– позвал Миян Кудрат шейха.
– Ты все ворота мазара закрыл вчера?

– На три замка каждые, - поклонился шейх Исмаил.

– Они могут сбить замки, - голос хазрата дрогнул.

– Аллах немедленно покарает их!
– затряс головой Камол-кази.

– Аллах, аллах!
– передразнил судью Миян Кудрат.
– Вы понимаете, что они могут найти там?

– Они не рискнут раскрыть гробницу Али, - нахмурился шейх Исмаил.

Стены мавзолея святого Али-Шахимардана, сложенные из жжёного кирпича особых пород местной глины, поднимались вверх метров на сорок. Ещё выше находился центральный купол - до него были все шестьдесят метров.

Мазар был гулок и пуст, только в центре, на небольшом возвышении, стоял каменный саркофаг, в котором, по преданию, на останках праха святого Али лежал коран, упавший с неба.

В центре каждой из четырёх стен были сделаны высокие двустворчатые ворота, сколоченные из крепчайших досок карагача, скреплённых между собой железными полосами.

– Крепость настоящая, - сказал Николай Каплин.
– Тут хоть год оборону держать можно.

Степан Петрович Соколов при подходе к мазару был ранен в плечо шальной на излёте пулей. Рана была лёгкой, кость осталась целой, но сразу, пока не перевязали, ушло много крови.

Бледный, усталый сидел он на земле внутри мазара, прислонясь затылком к холодным кирпичам. В горячке боя он ни о чём не думал, кроме как о том, чтобы не подпустить басмачей к каравану с хлебом. Сейчас мысли десятками лезли в голову... Сколько им придётся сидеть в этом каменном мешке? На какой день в Фергане, не дождавшись их, поймут, что с ними что-то случилось? Когда придёт помощь?.. Может быть, это была ошибка - разбивать полк на эскадроны?

– Закладывать ворота мешками с зерном!
– скомандовал бойцам Григорий Михайлов.
– Щели не забывайте оставлять!

"Старались спасти мешки с хлебом там, на дороге, - нехотя думал Соколов, - а теперь их пули будут дырявить... Впрочем, если помощь придёт вовремя, всё подберём, ни одному зёрнышку не дадим пропасть... А если не успеет помощь?"

Превозмогая боль в плече, он поднялся и пошёл смотреть, как укрепляют красноармейцы мазар. На минуту задержался около саркофага. На каменной кладке основания были заметны свежие царапины. Похоже было, что саркофаг двигали совсем недавно.

А может быть, под ним что-нибудь есть, какая-нибудь ниша или пещера, а из неё - тайный подземный ход, по которому можно уйти от басмачей? Надо бы проверить потом...

Басмачи замкнули кольцо вокруг кишлака и с холмов Шаланга начали обстреливать мазар из винтовок. Жители Шахимардана в ужасе закрывали глаза. Как, стрелять по святому месту, которое всегда берегли, охраняли, за которым ухаживали, на возведение которого жертвовали последние деньги сотни тысяч мусульман?

Но ишаны и муллы сказали: так хочет аллах. Мазар уже осквернён неверными. Теперь только их кровью можно смыть осквернение и восстановить святость усыпальницы.

Миян Кудрат, переодевшись в обыкновенный халат, тайно, чтобы не увидели жители кишлака, встретился с Капланбеком.

– Они в мазаре, Кара!

– Знаю, хазрат... Мы их вышибем оттуда.

– А если они откроют гробницу?

– Тогда ни один из них не уйдёт живым...

– Ты представляешь, что будет? Мы потеряем Шахимардан навсегда!

– Мои люди злы на них, мы разорвём их на куски!

– Так начинайте же! Нельзя терять ни секунды!

Перебегая между домами, басмачи со всех сторон приближались к мазару. Наконец осталась голая, ничем не защищённая площадка, окружавшая мавзолей. Преодолеть под огнём пулемётов нужно было метров сто - сто пятьдесят...

– Гранаты к бою!
– скомандовал Соколов.
– Связать по две-три штуки!

Он уже не мог стрелять из пулемёта - правая рука не действовала - и с пистолетом в левой лежал на бруствере из мешков с зерном...

Басмачи бросились к мазару. Но чудовищной силы взрывы отбросили их назад. Пулемёты били почти в упор. Басмачи отхлынули...

– Вперёд! За веру, за шариат!
– орал Капланбек, сидя за глинобитной стеной.

Басмачи выскочили из-за укрытий, и снова огромные, непонятные взрывы преградили дорогу.