Пуэрториканцы толкались на боковых улочках между Калвер-авеню и Гровер-парком. Там были bodegas, carnicerias, zapaterias, joyerias, cuchifritos [8] и другие заведения. Там проходила Виа-де-Путас. — Улица шлюх, древняя, как время, преуспевающая и процветающая, как «Дженерал моторс».

Здесь, страдая от нищеты, эксплуатируемые торговцами наркотиков, ворами, а также полицейскими, вынужденные ютиться по тесным и грязным жилищам, спасаемые иногда местной пожарной частью, самой занятой во всем городе, жили пуэрториканцы. Социальные работники обращались с ними как с морскими свинками, остальное население города — как с потенциальными преступниками.

Среди них были светлокожие и темнокожие. Красивые девушки с черными волосами, карими глазами и сияющей улыбкой. Стройные мужчины с грацией танцоров. Сердечные, музыкальные, колоритные и красивые люди, шесть процентов населения города, втиснутые в несколько гетто, разбросанных по всему городу. В гетто 87-го участка жили несколько итальянских и еврейских семей, ирландцев было больше, но преимущественную его часть составляли пуэрториканцы. Это гетто простиралось от Ривер-Хайвей на юг до парка, а затем на запад и на восток на целых тридцать пять кварталов. Одна седьмая общего числа пуэрториканцев в городе проживала в пределах 87-го участка. Девяносто тысяч человек жили на улицах, которые регулярно патрулировал Берт Клинг.

Эти улицы были заполнены живыми людьми.

А он не мог думать ни о чем, кроме смерти.

Берт не хотел встречаться с Молли Белл и почувствовал боль, когда она его окликнула.

Казалось, она боится окружающих, возможно, это объяснялось инстинктивной защитной реакцией женщины, которая несла в себе новую жизнь. Клинг только что поговорил с Томми, мальчиком-пуэрториканцем, чья мать работала в одном из кондитерских магазинов. Они попрощались, и Клинг уже повернулся, чтобы перейти на другую сторону улицы, но увидел Молли Белл.

В этот день, 16 сентября, было холодно, и Молли надела пальто, видавшее лучшие дни, пусть даже они и начались в подвальном помещении универмага, где продавались дешевые вещи. Ожидаемый ребенок позволил ей застегнуть узкое пальто только на груди, отчего она приобрела до странности неряшливый вид: растрепанные волосы, усталые глаза и поношенное пальто, застегнутое от горла до полной груди, а ниже распахнутое в форме широкой буквы «V» и демонстрирующее выпяченный живот.

— Берт! — окликнула его Молли, подняв руку чисто женским движением, вернув себе на краткий миг прежнюю красоту и напоминая в этот миг сестру Джинни, когда та была жива.

Приветственно подняв дубинку, Клинг сделал ей знак подождать и перешел улицу.

— Привет, Молли, — сказал он.

— Я заходила в участок, — поспешно объяснила она. — Мне сказали, что ты на обходе.

— Ну да, — отозвался он.

— Я хотела с тобой поговорить, Берт.

— Слушаю тебя.

Они свернули на боковую улочку и двинулись вдоль парка, и деревья справа от них горели на фоне серого неба ярким погребальным костром.

— Привет, Берт, — крикнул пробегавший мимо мальчик, и Клинг помахал ему дубинкой.

— Ты слышал? — спросила Молли. — Об отчете о вскрытии.

— Слышал, — ответил он.

— Не могу поверить, — сказала она.

— Знаешь, Молли, у них не бывает ошибок.

— Знаю, знаю.

Дышала она тяжело. Он посмотрел на нее долгим взглядом:

— Слушай, ты уверена, что можешь вот так разгуливать?

— Да, мне это очень полезно. Доктор сказал, я должна много гулять.

— Но если ты устанешь…

— Тогда я тебе скажу. Берт, ты поможешь?

Берт пристально посмотрел на нее. В ее глазах не было паники, горе тоже исчезло. В них горели только непоколебимость и спокойная решимость.

— Что же я могу сделать? — спросил он.

— Ты полицейский, — сказала Молли.

— Молли, над этим работают лучшие полицейские в городе. Отдел по расследованию убийств не позволяет убийцам остаться безнаказанными. Я слышал, что один из детективов нашего участка уже два дня работает в паре с женщиной-детективом. Они…

— Никто из них не знал мою сестру, Берт.

— Да, конечно, но…

— А ты знал ее, Берт.

— Я только поговорил с ней однажды. Я едва…

— Берт, эти люди имеют дело со смертью… Для них моя сестра — просто еще один труп.

— Это неверно, Молли. Они видели много смертей, но это не мешает им каждый раз делать все возможное. А я всего лишь патрульный. Я не могу тратить на это время, даже если захочу.

— Почему?

— Я обязан патрулировать свой участок. Это мой маршрут, моя работа. Я не должен заниматься расследованием убийств, иначе у меня могут быть большие неприятности, Молли.

— У моей сестры тоже были большие неприятности, — заметила Молли.

— Ах, Молли. — Клинг вздохнул. — Пожалуйста, не проси.