— Вот-вот, господин Хаузер, я вынужден признать свое поражение и поздравляю вашу земную команду с победой.

— Спасибо, — скромно поблагодарил Хаузер. Все услышали, как приятна ему эта похвала.

— Но, — продолжал Стран, вернувшимся на мгновение твердым и ясным голосом, — после знакомства со мной вы тоже должны были понять, что ни один стран, даже самый простой, тем более такой как я — номерной, элитный, — никогда не сдается! Хаузер прореагировал на эти слова очень мягко:

— У вас нет выбора, Стран 10–46. У вас не осталось ресурсов даже для самоуничтожения.

— Вы чересчур самоуверенны! — перебил его Стран. — Сейчас вы увидите и услышите мой выбор!

Того, что произошло потом, никто не мог предвидеть. Внутри уродливого здания нарастало угрожающее гудение. Затем звук стал нестерпимо тонким, и люди у леса инстинктивно зажали уши. Освальд Хаузер с тревогой посмотрел на Закрёпова. Тот махнул рукой. Все присутствующие как будто ждали сигнала. Они побежали подальше в лес. Раздался взрыв. Он оказался не так силен. Здание хоть и осело, как неуклюжее животное, но не разлетелось на куски. В огромную пробоину в крыше вылетели прижатые друг к другу два огненных тела. Оба обнаженные, бесполые, со стоящими дыбом волосами. Люди в оцепенении смотрели на невероятное зрелище — горящие тела взлетели не прямо, а слегка распластавшись по диагонали. Их было хорошо видно. Багровое от огня тело Странны 1047 сгорело почти мгновенно и без остатка. Но металлическая фигура пришельца разваливалась в воздухе у всех на глазах. Расплавленные куски металла с шипением падали на землю. В черепе Страна, как в лампе, во всех головных отверстиях полыхал огонь. Освальд Хаузер произнес с огорчением:

— Опять не получилось!

— Упустили, — сокрушенно сказал стоящий рядом Закрёпов. — Вроде бы все на этот раз продумали…

Люди возвращались к скособоченному строению. К счастью, никого из них не задело. Они собирали в специальные мешки постепенно остывающие останки пришельца. Казалось, эта работа для них привычна. Хаузер и Закрёпов мрачно наблюдали.

— Не должно было у него остаться собственного эликсира! — чуть ли не рыдая воскликнул Хаузер. — А на нашем он бы никогда так не вылетел!

— Значит остался! — сказал Закрёпов. — Это уже третья неудача, Освальд! Мутантов подчиненных ловим, а их хозяев никак!

Хаузер обратился к приблизившейся к ним расстроенной почти до слез бывшей Фаине:

— Пойдем, Герда! Я не могу больше здесь торчать! Господи, ну почему так не везет! Три года готовились! Построили этот корабль! Они нашего Муртагу загубили, а мы ничего не можем противопоставить!

— Не переживай, — сжалился над ним Закрёпов. — Каждый раз мы чуть-чуть продвигаемся вперед.

Хаузер посмотрел на стоящую рядом обескураженную троицу. Теперь он был героем. Измученное лицо его не казалось столь плакатным, как раньше, и Зинаида Васильевна вспомнила, как он заслонил Шанталь телом от безудержного гнева пришельца.

— Да свидания, заложники, — сказал он без улыбки. И добавил, обратившись персонально к Даниэлю и Шанталь: — Вас обоих завтра отправят домой.

Оба захлопали в ладоши от радости.

— А меня? — подала голос Зинаида Васильевна. — Да, — сказал Даниэль, — а как же Зинаида?

Хаузер произнес устало:

— Вам, Зинаида Васильевна, все объяснит Рудольф Силыч.

Закрёпов кивнул Зинаиде Васильевне. «Начинается», — подумала она неприязненно. Ей совсем не нравился Рудольф Силыч, так похожий на Страна.

Освальд и Герда, взявшись за руки, направились к поджидавшему их газику.

Даниэль сказал:

— Этот пришелец похож на вселенского Дон Кихота, — в голосе Даниэля звучала жалость. Ему понравилось собственное умозаключение. — Он погиб вместе с любимой, лысенькой и волосатенькой Дульсинеей! Его победили земные ветряные мельницы. Знаете, что я придумал? Картину под названием: «Опустелый дом в Космосе с видом на Землю».

Зинаида Васильевна уловила настроение Даниэля. Но она решила не поддаваться жалости.

— Он, возможно, Дон Кихот, — сказала она, — только вот фальшивые деньги печатать Дон Кихоту не к лицу! Жалко его, конечно. Физически мы, земляне, послабее, а вот по уму… — она не закончила, но гордость за родную планету в ее словах присутствовала.

Рассвело. Вокруг покореженного строения сновали люди. Среди них были чернокожие, мелькали азиатские лица. Защитного цвета одежда, которую Зинаида Васильевна сначала приняла за военную, оказалась какой-то специальной униформой. Люди говорили на разных языках. Во всяком случае, все трое определили английский, немецкий, французский. Даниэль слышал, как говорят по-голландски.

— Смотрите, ребятки, кто к нам идет, — сказала Зинаида Васильевна. — Сам профессор пожаловали!

Голоущенко довольно улыбался.

— Привет! — сказал он радостно. — Я вам больше не дворняжка! Я Голоущенко Виктор Борисович!

В ответе Шанталь проступило неподдельное восхищение:

— Вы потрясающе имажинировали, профессор! Я впервые наблюдала столь впечатляющую реинкарнацию! Но до чего же вы меня натурально пугали!

— А вы, девушка, меня чуть не уничтожили! Когда вы сказали: «Это не та персона!», я чуть не обделался.