Шрифт:
— Вчера вечером Томка-фикса продала...
Бардышев не удовлетворился ответом.
— Тамара Федоровна Пигалева. Так? А у нее они откуда?
— Спросите что-либо полегче. Чужое не считаю. За тридцатку спустила часики. Он попробовал торговаться...
— Кто он?
— Известно — Чабан. Гераськин Сенька. А сам обручальное кольцо за полсотку загнал.
— Обручальное кольцо пробы пятьсот восемьдесят три вам принес Гераськин Семен Петрович, и вы купили его за пятьдесят рублей. Подтверждаете?
— Подтверждаю. — Беспокойство Дудникова достигло предела. Он понял: следователи узнали про Кузину! — Сознались сморкачи! Во молодежь пошла!
— Указанные вами Гераськин и Пигалева объяснили вам, откуда у них названные золотые вещи? — снова спросил Бардышев.
— Тонкое это дело... не хотел впутывать женщину...
— Отвечайте, Дудников! — Жуков насторожил голос.
— Когда, значит, вы повязали Фимку, сморкачи запсиховали. С билетами дело завоняло. Обнахратились: купейные лепили, плацкартные — само собой, самые провальные...
— Ермил Кузьмич! А как по-вашему, почему они стали на путь преступления? — перебил Дудникова Жуков. Сделал он это сознательно, уводя его от мысли о Кузиной. Пусть помучается, разгадывая, что им известно о ней...
— Я не социолог, Евгений Васильевич. Ум старого человека — что песок. К легкой жизни рвались. Жить от пуза, а пальцем шевелить должен дядя...
— У вас полна комната журнала «Человек и закон», — напомнил Бардышев. — Чем это объяснить?
Дудников мелко засмеялся, потер ладонями колени.
— Приятно вспомнить пройденный путь, молодой человек! Статьи УК там растолковывают. А я изучил их собственной шкурой. Интересно было искать расхождения науки и практики.
— Вернемся к золотым вещам! — сказал Жуков.
— Учтите: чистосердечное и добровольное признание! Пусть мотает магнитофон! — Дудников вспотел от напряжения. Нервы его начали сдавать. Он попросил попить. Вытер платком лоб. — Пришли они просить денег. А откуда они у пенсионера, свободные деньги? Рокфеллера нашли!.. — Дудников закрыл глаза, похватал ртом воздух, будто собираясь нырять.
— Смелее, Ермил Кузьмич! Знал вас отчаянным мужиком...
— На примете есть одна цаца. Виделись с ней когда-то на пересылке. Знакомые, само собой. Срок оттрубила, сюда перекочевала. Скрыла судимость. Мужика подгребла. На жизнь нацелилась. В самую точку попросить денежек!.. Заведующая магазином — монета сама в руку течет. Ну и послал сморкачей. Мол, откроем и в торге и ненаглядному, кто ты есть! Три куска на бочку — мы рот на замок!..
— А ведь это подло! — не утерпел Бардышев, в возмущении прошелся по кабинету. — Это грязный шантаж! Человек находит свою судьбу, а вы грязным сапогом по сердцу!..
— Евгений Васильевич, это оскорбление личности!.. Я чистосердечно... Во молодежь пошла!
Помолчали, Дудников вновь отпил из стакана воды. Бардышев поражался: как можно вести себя так, имея за плечами убийство человека, вина которого лишь в том, что он хотел жить в покое и счастье?!
— Продолжайте, Дудников! — Жуков листал в папке материалы допросов и показаний. Солнце катилось к закату, и на пол падали косые полосы света.
— Бабенка денег им не дала.
— Как фамилия женщины? — спросил Бардышев.
— Разве я не назвал?.. Кузина ее фамилье. Соврала она им, само собой, — навар всегда имеет! Иногда истратишься — тридцатку безо всякого давала. А тут — нет! Это я со слов Пигалевой... Сам в рабочий поселок не ездил. Сморкачи пояснили мне, что она решительно отказала: нет денег, и все тут!..
— Давайте уточним, Дудников, — опять вмешался Жуков. — Полные данные по Кузиной!
— Узнаю вас, Евгений Васильевич, школа! Учитесь, молодой лейтенант! — Дудников мелко засмеялся, тряслись кустики волос на его круглой голове. Скрюченными болезнью пальцами он скреб татуированную грудь под кителем. — Кузина Галина Архиповна. Заведует продовольственным магазином в рабочем поселке. Зарплата едва за сотню перевалила... Откуда, само собой, у нее столько золота?.. Это не подлость — обдирать простого советского труженика! Как это, молодой человек?..
— Вернемся к золоту, Дудников! — Жуков, пристально наблюдавший за подследственным, не замечал в его поведении признаков тревоги. Или адская выдержка, или полная уверенность уйти от ответа?..
— Томка-фикса сказала, что Кузина денег не дала, а отбоярилась часами и кольцом. А сморкачам нужны были наличными. Они мне вещи, я им — рубли. Это ведь по статье вымогательства пойдет, Евгений Васильевич?.. Само собой, совокупность — гм-м... сколько же это зим и весен...
— Жестокая совокупность, -гражданин Дудников!.. И кольцо и часы сняты с убитой Кузиной! — резко сказал Бардышев.