Уплыли вечерние тучки куда-то на север далеко,И купол небесного храма живыми затеплен огнями.Вот месяц поднялся высокоИ встал, окруженный звездами.И поле покрылось туманом, и бодрою дышит росою…И ближнего озера лоно сверкает холодною сталью…И лес далеко за рекоюСливается с синею далью…А звезды, как вечные свечи, все ярче под куполом храма…И в траур тумана одета, дневную покинувши битву,Земля, как в дыму фимиама,Безмолвно свершает молитву…«Вестник Европы». 1914, № 6.
В кольце
Мне жизнь показывает спину,А смерть лицом глядит в лицо.Круг жизни с ужасом окину:Я смертью сдавлен, сжат в кольцо.Иду в кольце… его вращеньеЯ ощущаю каждый миг:В душе великое смятенье, —Безумной муки сдержан крик.Когда я слышу в ночь глухую,Как воет темным воем пес,Я чую — муку мировуюОн выражает тем без слез.И часто сердцу стоит воли,Чтобы не встать, и не пойти,И не завыть с ним в общей болиО безнадежности пути…«Новая жизнь». 1914, № 8.
«Мой день мучителен и странен…»
Мой день мучителен и странен:В круг темных мыслей заключен,Я в мозг и в сердце тяжко ранен,На муки духа обречен.Мои болезненные чувстваСтруной надорванной дрожат;Мои стихи, мое искусство, —В моей крови текущий яд.Другим стихи — игра, отрада:Легко им петь, чеканя стих.Мне каждый образ — капля яда,Усугубленье мук моих.Что создаю я, тем страдаю,Но муку творчества любя,Я крест Голгофский воздвигаюИ распинаю сам себя…«Новая жизнь». 1914, № 10.
Дарья
Пришла Дарья-старуха из дальней деревниВ город — угодничкам помолиться…Оббила дорогой все ноги о корни, о кремни:Течет с изъязвленных ног сукровица…Пропылилась вся, пропотела до кости,Солнце кожу на лице обожгло, облупило,А приплелась-таки Дарья к угодничкам в гости:На три гривны старуха свечей накупила.Надо старухе самой поставить все свечи,Чтобы чувствовал каждый угодничек Божий.Идет, шатаясь, толкает барынь в плечи,Валится, падает у святых подножий…Косятся на Дарью барыни: «Пьяна старуха!..»От нечистых лохмотьев жмутся брезгливо…Идет к Дарье староста: «Напилась, потаскуха!..»И выводит Дарью за рукав молчаливо…Вышла Дарья за ограду: перекрестиласьИ поплелась восвояси пыльной дорогой неспешно,Мутной, смиренной слезинкой прослезилась:— Ох, не допустили угоднички душеньки грешной!..«Свободный журнал». 1914, № 11.
Бог
По лону неба голубого —И белоснежны, и легки,Плывут живые думы Бога —Воздушных облаков полки…В небесной бездне синеокойОни сгустятся в горы туч:То тяжко Бог нахмурит око,Во гневе страшен и могуч.Блеснет во взоре огнь палящий,Раздастся тяжкий гром речей,Но, вспомнив путь земли скорбящей,Прольет Он слезы из очей…И, вместо тяжкого отмщенья,Он окропит живой слезойВсе земнородные растеньяИ солнцем взглянет над землей.«Пробуждение». 1915, № 13.
В лесу
Как в древний храм, вхожу я в темный лес —Под гулкие, пустынные вершины;Как ряд колонн, под самый свод небес,Восходят сосны-исполины…Молитвенен их шепот в вышине…И жутко мне безмолвие лесное…И робко я молюся в тишинеПред Неземным — создание земное…«Пробуждение». 1915, № 19.
На закате
Жизни, жизни хочу я до муки, до слез,Только жизни — ни злата, ни славы!Пусть житейский поток много силы унес,Много выпито горькой отравы;Пусть весна отцвела, — лето страсти прошло, —Осень желтые листья роняет, —Солнце светлого дня уж за лесом зашлоИ в закатных лучах умирает…Но безумно хочу жизни, жизни одной:Надышаться осенней прохладой,Насмотреться на этот закат золотойС тихой грустью и тихой отрадой!..И последним лучам уходящего дня,Без раздумья, по-детски, отдаться:До последнего вздоха хочу наслаждатьсяЭтой жизнью недолгою я!..«Пробуждение». 1915, № 21.
Искание Вечности
О Вечности тоскуя с давних пор,Я жизни краткой не ценил мгновенья;Я редко устремлял на землю взор,Не видя в ней небес отображенья.Я звал звезду, как друга, в тишине,Когда земля спала в ночи пугливой,Но видел я, как улыбалась мнеЗвезда с насмешкой молчаливой.Манил к себе я бледную луну:Беззвучный смех ее мне был ответом.Я уходил в тоске к земному снуИ вновь вставал, тоскующий, с рассветом.Я в поле шел, где небесам простор,И к солнцу очи поднимал с мольбою,Но ослепляло солнце дерзкий взор,Злорадно тешась надо мною…Я к дали шел: каймою голубойОна за лесом, вечная, сияла…Я лес прошел, дремучий и сырой,А даль коварно отступала…И стало мне земных мгновений жаль,И понял я, что Вечность мне чужая,И я упал на землю, чтоб печальУтешила земля моя родная…«Вестник Европы». 1916, № 5.
