Темный круг
вернуться

Чернов Филарет Иванович
Шрифт:

Газета «Русская мысль», 10–16.07.1997, № 4182.

Народу израильскому

Твой лик в тенях, но все черты Лица чеканно-неизменны: В них отблеск вечной красоты, — Резец художника нетленный. Да, есть приниженность к земле: — Не от бессилья иль паденья, Но оттого, что на челе Рубцы кровавого мученья. «Пламя». 1920, № 20.

«Не приду к тебе, Господи, снова…»

Не приду к тебе, Господи, снова, Как бывало к тебе приходил. Не найду в сердце тайного слова, — Это чудное слово — забыл. Не горит в сердце детская нежность, — В сердце мука распятой любви. А одежды моей белоснежность — И в грязи, и в слезах, и в крови. Ты ушел от меня в бесконечность, Ты забыл, Ты оставил меня. Не зажжет эта страшная вечность Путеводного в сердце огня. 1920

«Глоток моей жизни…»

Глоток моей жизни, Я знаю — отрава. И каждый мой шаг — Роковая ступень. Любовь и надежда, И гордость, и слава В одну неживую Сплетаются тень. И все мои мысли — Ребяческий лепет, И все мои чувства, Как пена волны, — И муки горенья, И радости трепет — Великой пустыни Миражи и сны. 1920

«Новое литературное обозрение». 1993, № 5.

Листопад

Листопадный гульный ветер. Буреломный шум в ветвях. Рук изломность в взмахах ветел. Плач земли и смертный страх. По разметанным просторам Вздыблись клочья ковыля. Ходит, пьян, по косогорам Дух разбойного жилья… Бесприютный, где ночую? Колокольного села, Как в метелицу глухую, Мне не бьют колокола… Только ветер листопадный Ошалело бьет в набат И, как свежей крови пятна, Листья по ветру летят… И крестов погостных руки Ветер гнет во все концы, Словно, встав, в безумной муке Закрестились мертвецы… <1921>. «Знамя». 1921, № 9.

«Я в небесах не вижу Бога…»

Я в небесах не вижу Бога: Там бездна бездн, огонь и тьма; Хаоса вечная тревога, И мысли вечная тюрьма. О, сколько мыслей возлегало Туда — на высоту высот — Хаоса тьму и огнь взрывало И звездный измеряло ход. Но, проникая в бесконечность, Не видело пути конца: За вечностью вставала вечность Без выявления Творца. И в необъятности безликой, В холодной, одинокой тьме, Металось горестно и дико, Как в тесной и глухой тюрьме. <22 марта> 1920

«Ни жизнь, ни смерть, ни забытье…»

Ни жизнь, ни смерть, ни забытье, А сердце хочет жить, Чтобы слепое бытие Сознаньем озарить. Все окна полдень отворил, — Как храм светла тюрьма! Я все глаза души открыл, А в душу хлещет тьма. 7 мая 1921

«О, эта даль! — она обманна…»

Все жду весны давно, давно, Но нет весны в тревожных далях.

Е.Кропивницкий

О, эта даль! — она обманна: Ее лазурь и глубина Как будто нам поет: «осанна!» — Но бездна в ней отражена. Иди на даль — она отступит, Иди на свет — потухнет он. Нас тьма, нас смерть, нас бездна крутит Безумным колесом времен. Оно — и солнце завертело, И эти звездные миры. И каждый миг — лишь злое дело Жестокой и слепой игры. Не знаю, было ли начало, Не знаю, будет ли конец, — Но сколько в эту бездну пало Остановившихся сердец! Всем неизбежное паденье, Всех бездна бездной обняла, И нет таких высот спасенья, Где б удержаться жизнь могла. 15 декабря 1922

Мансарда. М., 1992.

«Из вечности зова не слышу…»

Из вечности зова не слышу: Безмолвна небесная высь. Но месяц восходит все выше, Но звезды все так же зажглись. И плачет душа: для кого же — И месяц, и трепет огней?.. Я чувствую, как я ничтожен, — Ничтожен, ненужен, ничей! И гордое слово — «сознанье» — Меня не утешит ничуть… Иду я пустыней молчанья — И горек, и страшен мой путь. 1923