– Кто уехал? – растерялся Борис.

– Воровка с телефоном. Она мне сразу показалась подозрительной: выскочила с тяжеленной сумкой наперевес из такси, вбежала в зал, пробежала между столами и устремилась на веранду. Таксист продолжал стоять у дверей, явно поджидая, когда выйдет его подельница, потому что послал куда подальше двух перспективных клиентов, едва стоявших на ногах и пытавшихся прибегнуть к его услугам. Затем девица подсела к Зинаиде, о чем-то с ней поболтала, и Зина ушла к себе на второй этаж. И тут воровка подскочила и побежала к выходу. Ну, я на всякий случай и записал номер машины.

С той самой минуты, как Борис узнал, что мобильник находится в моих руках, он ни на минуту не оставлял попыток дозвониться на свой номер. На всякий случай звонил он и по моему номеру, но результат был один и тот же: абонент был вне зоны доступа сети.

– Семен, ты все-таки попроси смежников проследить сигнал, вдруг Агата выйдет на связь, – обратился он к кузену.

– Да не вопрос, Боря, все уже сделано, – откликнулся тот, не прекращая переговариваться по рации.

– Я же не знала, что это твоя подружка, – ныла Зинаида. – Она так классно лупит бобров!

– Она вообще классная, – тоскливо проговорил Борис, не отрывая глаз от Семена.

Тот взволнованно говорил что-то в рацию, затем надолго замолчал, к чему-то прислушиваясь.

– Нашли водителя такси, он говорит, что довез пассажирку до госпиталя Святой Анны, где девушка встретилась со своим отцом, – прокричал Семен.

– Значит, Жакетов привез Агату к смертному одру ее самозваной матери, чтобы вызвать у заманиваемой в ловушку дочери полное доверие, – пробормотал Борис.

Но это было все, что удалось узнать в тот день. Утром Борис не отходил ни на шаг от Семена, который был постоянно на связи с сотрудниками полиции. И вот, ближе к полудню, Борис услышал радостную весть.

– Сигнал обнаружен, но исходит он из госпиталя Святой Анны, – сообщил Семен, убирая рацию в чехол. – Ты поедешь со мной?

– А как же? Обязательно поеду! – откликнулся Борис.

Оставшаяся за старшую Зинаида отчаянно кокетничала с молодым официантом, но Устиновичу-младшему было все равно. Решение было принято окончательно и бесповоротно: ресторанный бизнес – это не его. Как только все уляжется, он тут же вылетит домой и навсегда забудет и Зиночку, и ресторан «Монро». Борис вышел из помещения, уселся в машину и двинулся следом за «Шкодой» кузена, отправившегося к полицейскому управлению за группой захвата.

К больничному комплексу подъехали уже в сумерках. Пеленгатор показывал, что источник сигнала находится где-то в глубине больничной территории. Сверяясь с прибором, полицейские двигались все дальше и дальше, пока не уперлись в знакомый Борису флигель из красного кирпича. Решительным жестом Борис остановил направившихся к флигелю людей и первым распахнул дверь хевры кадиша. Все так же в светлом холле плыли запахи ароматических веществ, а посередине между подсвечников-менор стоял катафалк с накрытой белой простыней Верой Рудь. Рядом с ней на низком пуфике сидел рабби Маер и, держа перед собой святую книгу, читал псалмы.

– Человек скуден днями и пресыщен скорбью, так учит нас книга Иова, – нараспев вещал он.

Борис махнул старому знакомому рукой, прерывая молитву, и торопливо проговорил:

– Рабби, уходите скорее, где-то здесь держат заложницу, сейчас начнется штурм здания.

– Спасибо, сын мой, – ласково улыбнулся тот, поднявшись с пуфика.

Не отрывая доверчивых глаз от Бориса, Божий человек закрыл книгу и, сунув ее под мышку, вышел из здания хевра кадеша. К нему тут же направился Семен, но Устинович-младший отстранил его и, пропуская раввина впереди себя, пояснял:

– Это рабби Маер, он не тот, кто нам нужен, рабби – габай здешней общины, то есть староста.

Перед ними почтительно расступались, и Борис вывел своего спутника за оцепление.

Стоя на плечах Екатерины Андреевны, я держала на вытянутой руке Борькин мобильник у самого окна и молила Бога, чтобы нас засекли. Меллина подо мной пыхтела, сопела, но молча держала свалившуюся на ее плечи тяжесть. Она стояла, упершись руками в стену и стараясь не слишком дрожать от напряжения. И чудо свершилось. Сначала я увидела, как мимо нашего окна забегали ноги в суровых армейских ботинках, затем послышались резкие окрики, а вскоре в дверь заколотило что-то тяжелое и стальное.

– Дать нож? – снизу спросила Екатерина Андреевна.

– Что? – не поняла я, балансируя на ее плечах.

– Дать тебе нож, чтобы защищаться? – собравшись с силами, выговорила Меллина.

Я слезла с ее плеч и потрясла затекшей рукой. Локоть занемел, кисть отваливалась. Екатерина Андреевна с надеждой посмотрела на колыхающуюся под сокрушительными ударами дверь и тихо проговорила:

– Что теперь будет со мной?

– В каком смысле? – не поняла я.

– Тебя освободят, а что будет со мной? Я помогала Жакетову, и он обязательно об этом расскажет. А я просто хочу быть рядом с Максом. Ты уж прости меня, Агата, я очень виновата перед тобой, но ради Фишмана я готова на все.