— Случился семейный конфликт, — перебил Хаш Йору. — Повздорили с сестрой, ничего необычного. Так, мелочи.

— Эх, молодость, молодость, — покивал головой их собеседник. — В моё время было точно так же. Только повсюду. Весь город — как одна семья. Все друг друга знают. Многое изменилось с тех пор.

— Вы чародей? — спросил рыжий, внезапно заинтересовавшийся разговором.

— Можно и так сказать. Я больше по кабинетной работе, да… Сплавили старика с глаз подальше, — ухмыльнулся он. — Отправили доживать спокойно.

— Ясно, — кивнул Кэйран. — Кабинетная работа. Я бы не смог.

— Чего ж так? — удивлённо вскинул брови собеседник.

— Я хочу приносить реальную пользу. Выполнять долг боевого чародея.

Старик пожевал губами.

— Долг боевого чародея, вот оно что. А в чём он заключается?

Кэйран пристально посмотрел в блеклые старческие глаза.

— Боевой чародей должен защищать свой дом. Любой ценой.

— Верно и… неверно. Нас учили, что боевой чародей должен сделать всё, что в его силах для пользы города. Помочь ему выжить. Что он должен уметь жертвовать — но помнить, что жертва не должна быть напрасной, понимаешь меня?

Хаш глупо заморгал. Затем на его лице проявилось упрямое выражение.

— Чародей должен проявлять стойкость духа.

— Чародей должен помнить, что его окружают живые люди. Что сам он — живой человек. Что Дзэнсин — это его дом, а его жители — семья. И каждую жертву настоящий боевой чародей вольного города Дзэнсин должен помнить до конца жизни. Помнить и уважать того, кто заплатил цену за жизнь города. Эх, молодёжь, молодёжь.

— То есть вы хотите сказать, — вмешался молчавший Йору, — вы хотите сказать, что чародей должен думать сердцем?

— Да нет, же! — старик показательно нахмурил брови. — Думать чародей пусть головой думает. Но и про сердце нельзя забывать. Маг без сердца — всё равно, что голем. Не живёт, существует. Маг без сердца может всё что угодно — и всему, чему угодно найдёт оправдание. Да вот только одно дело, когда человек сам, добровольно, себя городу в жертву приносит и другое — когда превращается просто в закорючку на бумаге. А закорючки, они сердце не трогают, особенно если нет его.

Слова старика задели Хаша за живое.

— Вот скажите, уважаемый. Как понять, как узнать — есть сердце у мага или нет?

— Просто, — дед взглянул на юношу своими блеклыми глазами. — Если люди для него важнее силы или знаний — значит, есть сердце.

— Но ведь без знаний мы исчезнем. Без постоянного развития город превратится в стоячее болото, — в Йору взыграл книжник.

— Тоже верно. Но даже при самых благих намерениях, чародей должен помнить, что знания для людей, а не люди — для знаний. Мы не зря живём в Акиномори, хоть и обособленно. Мы сами — такие же люди.

После этой фразы старик поднялся с лавки.

— Пойду я. Обыскались меня уже, наверное.

В этот момент воздух перед дедом задрожал, вспучился прозрачными пузырями, принимая форму двух бакалавров, припавших на одно колено. Оба закутанные в чёрные плащи с золотым глазом в круге — символом Внутренней Стражи. Элиты боевых частей Дзэнсина, охраняющей самых высокопоставленных чародеев и Итто-сэна, Первого магистра.

— Господин Сикакэмоно, Итто-сэн! Мы наконец-то вас нашли!

— Ну нашли и нашли, зачем на весь двор орать, — буркнул своим телохранителям старик. — Идёмте, нечего молодых адептов смущать.

Хаш и Йору остались сидеть с отвисшими челюстями, пялясь в след Первому магистру и его телохранителям, степенно удаляющимся по дорожке к корпусу больницы.

— Значит во-о-от оно что, — протянул Канран Мидасу, стоя в "личном" кабинете Ронина. Сейчас тут было теснее, чем обычно, Кеншин собрал всех троих — Отомэ, Канрана и Хига Осаму. Последний, правда, в событиях вокруг группы номер девять, участвовал постольку-поскольку, хватало других дел. Но к мнению самого опытного, после Итто-сэна, магистра, глава особого отдела прислушивался.

Кеншин крутил в руках свёрнутый в трубочку лист бумаги, с которого только что зачитал информацию.

— Я не зря обратила внимание на его подчинённую, — Отомэ имела в виду случай на спарринге.

— Не сказал бы, что с Кэйран Аки всё понятно и однозначно, — приятным баритоном произнёс Хига. — Не будем спешить с выводами.

— Зато с Гиханом теперь решена хотя бы часть вопросов, — глаза Ронина над повязкой выдавали глубокую задумчивость. — Восстановленные из "путевого блокнота" записи это гарантируют. Также становится понятно следующее — кто бы это ни был, о наших порядках он осведомлён неплохо, но недостаточно.