И, недобро сверкнув глазами, она посмотрела на него снизу вверх. Сердце у него почему-то заныло.

– Вообще-то, – начала она, понизив голос, – тебе можно доверять, Торп?

– Нет.

Ливи глухо засмеялась:

– Ну и ладно, я все равно тебе расскажу. Так сказать, не для публикации.

– Хорошо, не для публикации, – подтвердил Торп.

– Когда я училась в колледже и у меня было так мало денег, я кое-что писала налево.

– О? – удивился Торп, не понимая, как может быть мало денег у девушки из такой семьи, но ни о чем не спросил. – И в каком литературном жанре?

– Я сделала несколько вещиц для журнала «Моя подлинная история».

Подавившись пивом и откашливаясь, Торп уставился на нее.

– Ты шутишь! Для «журнала признаний»?

– Ну не будь так высокомерен. Мне нужны были деньги. А кроме того, – прибавила Ливи с некоторой гордостью, – это были очень неплохие маленькие рассказики.

– Неужели? – Торп игриво улыбнулся.

– Все вымышленные, – сделала она отрицательный жест.

– Хотелось бы мне их прочитать… просто так, в образовательных целях.

– Это уже невозможно. – Ливи взглянула на стойку бара, где разговор становился все громче. – А что ты делал в своей разгульной юности, Торп?

– Я разносил газеты. – Он тоже посмотрел на двух громко спорящих мужчин, сражавшихся в дартс.

– Ах, значит, ты всегда был связан с журналистикой?

– И ухаживал за девушками.

– Ну, это само собой разумеется.

Ливи явно заинтересовалась двумя уже ощетинившимися игроками. Сидевшие у стойки разделились во мнениях насчет той или другой стороны. Торп достал бумажник.

– Мы разве уходим? – спросила она, когда он вынул деньги.

– Через минуту начнется потасовка.

– Понимаю. – Ливи усмехнулась. – Я хочу посмотреть. Ты за кого, за того, кто в шляпе или того, с усами?

– Ливи, – ответил он терпеливо. – Когда ты в последний раз присутствовала при драке в пабе?

– Ну не будь таким надутым, Торп. Я ставлю на шляпу. Он пониже ростом, но жилистый. – Не успела она договорить, как усатый сунул кулаком в живот шляпе. Торп, смиряясь, вздохнул и откинулся назад. Ливи в углу, положение почти безопасное.

Сидевшие за стойкой повернулись, чтобы удобнее было наблюдать, и, не отрываясь от выпивки, стали выкрикивать разные словечки, поощряя противников. Ливи заморгала, увидев, что ее «ставке» крепенько врезали. По всему пабу посетители начали заключать пари на победителя. Бармен продолжал спокойно вытирать стаканы. Двое мужчин яростно сцепились и упали, продолжая награждать друг друга тумаками. Торп смотрел, как они катаются по полу. Вот они опрокинули стул. Кто-то поднял его и поставил подальше, уселся и стал подбадривать того, за кого болел. Со всех сторон раздавались советы.

«Да, предсказание Ливи, по-видимому, оправдается», – решил Торп. Мужчина в шляпе был увертлив, как уж. Вот он зажал голову своего более увесистого противника под мышкой и потребовал сдаться. Покрасневшему от стыда и нехватки воздуха противнику не оставалось ничего другого.

– Хочешь еще выпить? – спросил Торп у Ливи, когда шум и волнение утихли.

– Гм? – Тут Ливи снова обратила на Торпа внимание и улыбнулась, видя сухое выражение его лица. – Торп, ты не думаешь, что это хороший материал для репортажа?

– Ну, если ты хочешь рассказать о новом виде тотализатора, – согласился он, но тут же улыбнулся. – Ты удивляешь меня, Оливия.

– Почему? Потому, что я не завизжала и не закрыла лицо руками?

Ливи, смеясь, сделала знак официантке.

– Торп, они же просто наставили друг другу синяков, и теперь всем есть о чем потолковать. В комнате для прессы каждый день перед концом работы шум и крики гораздо громче.

– Ты железная леди, Кармайкл, – сказал он и поднял стакан в ее честь.

Довольная, она чокнулась с ним:

– Ну что ж, спасибо, Торп.

Был уже почти час ночи, когда они вышли из паба. Дождь продолжал упорно моросить. Огни отражались в лужах и переливчато мерцали в тумане. Было прохладно, однако вино согрело Ливи, и ей совсем не хотелось спать, она чувствовала себя прекрасно.

– Ты знаешь, – сказала она, когда они медленно шли по Сохо, – в первый мой приезд сюда я ходила в музеи, осматривала памятники, бывала в театрах и на чаепитиях. Но у меня такое чувство, словно сегодня я видела гораздо больше, чем тогда за неделю.