— На фоне всех событий войны наш полк будет выглядеть скромно и, значит, честно. Зачем выпячиваться?

— Ну! Ты как мой сосед Ельшин! Тот скромнягой всю жизнь прожить хочет!

— Как ты сказал? Ельшин? — насторожился Савченко. — Кто он такой?

— Да живет рядом со мной инвалид войны, бывший учитель. А что?

— А где он воевал? — уже заинтересованный, пересел Савченко поближе к Колодину.

— Кажется, на Смоленщине… Там и в плену был.

— Лицо длинное и крупный двойной подбородок? — уже с загоревшимися радостью глазами допрашивал Савченко. — Брови бесцветные?

Макар Максимович обрисовал, как мог, облик соседа и очень удивился необычному волнению собеседника.

— Вы его знали?

— Еще не знаю, он ли. Того я считаю погибшим. А вдруг он?

Прошло столько лет! Савченко все реже вспоминал эту фамилию, хотя совсем забыть не мог. У него дома хранится даже статейка из фронтовой газеты, где он рассказал о своём спасителе.

В сорок первом, под Смоленском, авиабомба разнесла его ротный блиндаж. Савченко с распоротым боком лежал на жухлой траве. Его выбросило взрывной волной. Мимо пробегал незнакомый младший лейтенант. Видимо, из другой части.

— Браток, дай глоток воды, — попросил Савченко, — и попрощаемся. Видишь, как меня распахало?

Младший лейтенант подал флягу. Потом вынул из его кобуры пистолет. Достал кусок полотнища,

приложил к кровоточащему боку, быстро забинтовал. Сколько Ельшин тащил его, Савченко не знал. Он пришел в себя от резкого запаха нашатыря. Открыл глаза и увидел над собой лицо спасителя.

— Спасибо, браток, — едва слышно проговорил пересохшими губами. — Как твоя фамилия?

Назвав себя, младший лейтенант пожелал скорее выздоравливать и ушел, а Савченко унесли на носилках в санитарную машину.

После операции, придя в себя, он услышал разговор хирурга с медсестрой, упомянувших фамилию Ельшин.

— Что с ним? — подал едва слышный голос Савченко.

— С кем? — спросил хирург, обернувшись к раненому капитану.

— С Ельшиным.

— Это мы должны вас спросить, кто такой Ельшин. Вы эту фамилию раз десять упомянули, пока выдыхался наркоз.

— Это мой спаситель. На руках меня нес с передовой.

— Богатырь ваш Ельшин. Чтите его!

Именно богатырем и остался в памяти Савченко младший лейтенант Ельшин. Неужели чудом остался жив? Какой стал теперь? Узнает ли его? В тыловом госпитале, уже перед выпиской, Савченко разговорился со старшим лейтенантом из. соседнего полка. Когда Савченко рассказал ему, что остался жив

благодаря Ельшину, Веткин вдруг нахмурился и печально произнес: «Погиб твой спаситель…» Савченко был потрясен этим известием, хотя и знал, что ни один фронтовик не застрахован от смерти.

Вот что он узнал от Веткина. Взвод, если только можно было назвать взводом оставшиеся два пулеметных расчета, прикрывал отход батальона к небольшой высотке. В бою Ельшин сам сменил первого номера у пулемета. Веткин видел в бинокль, когда поднялся на высотку, что сразу несколько разрывов накрыли обе пулеметные точки. В живых там никого не осталось. У повалившегося пулемета Ельшина виднелась горка земли, из которой торчала нога…

Подошли немцы, попинали ногами и, смеясь и жестикулируя, скрылись в лощине…

Несколько дней после этого рассказа Савченко не подходил к Веткину, словно тот был повинен в гибели Ельшина.

Савченко поведал эту историю Макару Максимовичу.

— Да — а, — раздумчиво сказал тот. — Скромняга Епьшин никогда не рассказывал о себе.

— Он дома сейчас? — нетерпеливо спросил Савченко. — Увидеть мне его надо, непременно, Макар Максимович.

Макар Максимович понимал состояние фронтовика, рвущегося увидеть своего спасителя, только ведь Ельшина надо подготовить к такой встрече. Потерял человек всякую надежду на восстановление своего доброго имени. Недаром же говорил тогда, на пенечках, что еще не вернулся с войны.

— Ну вот что… тогда пойдем ко мне, полковник. Ты у меня посидишь, я его подготовлю к встрече… вместе пообедаем, фронтовое братство вспомянем. Да и заночуешь. У меня целый дом пустует.

— Горю нетерпением, — Савченко быстро поднялся со стула и зашагал первый к выходной двери.

Познакомив Корнеевну с необычным гостем, Макар Максимович пошел к Ельшину.

Алексей Михайлович ремонтировал старенький чемодан. Неожиданным появлением соседа, обычно занятого в это время в музее, был удивлен.