Генеральный Секретарь нахмурился и Менжинский торопливо добавил.

– Я, конечно, не товарищ Литвинов, может быть что-то не понимаю, но…

Морщины на лбу вождя разгладились.

– Нет, нет. Все верно… Тогда что-нибудь попроще им предложим.

Сталин посмотрел на «Правду». Глаза ухватили карикатуру на Бриана. Партийная печать выдерживала верный курс и осмеивала попытки буржуазии навязать Европе ублюдочные взаимоотношения в форме «Вечного мира».

– Что-нибудь, в развитие пакта «Бриана-Келлога»…

Он усмехнулся.

– Уж против этого-то они возражать не будут… Кстати, как там немец?

– Неплохо, товарищ Сталин. Трудится…

…Огонь за каминным стеклом горел ровно, точно и сам обладал изрядной долей самоуверенности, присущей хозяину кабинета. Шеф МИ-6 смотрел на языки пламени, слушал отчет заместителя. Когда тот окончил, хозяин поправил кусок торфа и повернулся к нему.

– Если о чем и стоит сожалеть, то только о том, что не все планы выполняются.

– Мы делаем что можем.

– А должны – то, что от вас требуется. Я не получил ответа на два самых важных вопроса. Где этот немецкий профессор? Возможно ли вытащить его из России?

– Теоретически…

– Практически.

– Видимо да. Но тут время играет против нас.

– Не понял.

– Прошло уже один Бог знает сколько времени с момента его появления в СССР. За это время он мог рассказать им достаточно для того, чтоб сам он им больше не был нужен.

– То есть вы хотите сказать, что он теперь для них выжатый лимон? Надеюсь, что он не настолько глуп.

– Нет. Я хочу сказать, что он мог рассказать им достаточно, чтоб проект пошел без него…

Шеф МИ-6 отрицательно покачал головой.

– Он не настолько глуп, – повторил он. – Занятие наукой, все же предполагает наличия некоторой доли здравого смысла. Что-то он наверняка утаил… Где он сейчас?

– Мы обнаружили его всего неделю назад. В Екатеринбурге… Сейчас этот город называется Свердловск.

Лорд держал нож для бумаг между указательными пальцами и покачивал им взад-вперед.

– Я думаю, что в любом случае вы должны сделать так, чтоб знания профессора не принесли вреда Британской Империи…

– Я понял вас, сэр…

…Что произойдет, если техники, оставшиеся на земле что-нибудь перепутают, никто старался не думать. Каждый из четверых, кто находился в дирижабле, не понаслышке представлял, что может сделать с их летающей лабораторией установка профессора Тесла.

Энергетический луч, шутя резавший плиты броневой стали, пузырь, наполненный водородом прошил бы насквозь, даже не заметив. Поэтому все внимание техников направлено было на зеркало, подвешенное под гондолой.

Собственно оно и было тут самым главным предметом. Оно, да еще громоздкий механизм, с легкостью его поворачивающий, в случае если дирижабль отклонялся в сторону. Именно девятиметровому зеркалу предстояло поймать луч и отбросить его от гондолы в сторону Японии, где его, по слухам, ждал еще один отражатель… Сколько таких отражателей было всего не знал никто, как не знали и о конечной цели. Да и мало кого это интересовало – всем уцелевшим были обещаны немалые премиальные, и неприятные мысли оттеснялись куда-то назад.

…На пещеру отшельника отряд наткнулся случайно.

Небо уже темнело, когда измотанные, хуже ездовых собак, четырехчасовым переходом по горам, где и не вдохнуть полной грудью, и на камень не наступить с уверенностью, они услышали звук, которому не должно было быть места в стылом воздухе. Непонятно откуда, словно гул огромного шмеля доносилось – «оум-м-м-м-м, оум-м-м-м-м». Товарищ Озолинь остановил движение группы и завертел головой. Звук был знаком. Местные попы вставляли его в молитву, где можно и где нельзя. Означал он только одно: где-то рядом сидел человек. Сидел дурак-дураком и молился своему Богу.

Небо, горы, холодный камень вокруг, сухой воздух режет легкие…

– Осмотреться, – негромко приказал командир. – Найти, кто ноет…

Искать особенно не пришлось.

Отшельник, грязный и сухой как деревяшка старик, неподвижно сидел в ближней пещере на куче неизвестно откуда взявшейся трухи, не отводя взгляда от вершины.

Внимания на незваных гостей не обратил никакого. Чекисты пытались говорить с ним, толкали, сдвигали с места, но упорный старик только поворачивал голову к вершине да тянул свое «оум-м-м-м-м-м», принимая их, не иначе, за демонов или бесов, пришедших сбить его с праведного пути.