Определенно, Элеонора была уникальной женщиной. Не многим тетушкам придется по душе, что их племянницы так тесно общаются с калекой, а эту, похоже, такие отношения совершенно не смущали. Или причина в том, что она сама инвалид и может понять его как никто другой?..

— Есть хочу! — заявила Селена, стоило только Даниле положить трубку.

— Ты же только что съела целую шоколадку!

— Шоколадка — это не еда, это лекарство.

— Хорошее ты себе прописываешь лекарство. — Данила покатился на кухню, открыл холодильник, внимательно изучил его содержимое.

— Могу предложить тебе жареное мясо и салат из помидоров. Идет?

— Идет.

— Тогда я строгаю салат, а ты жаришь мясо.

Селена с сомнением посмотрела на свой костюм.

— Мне бы во что-нибудь переодеться.

— Сделаем. — Данила достал из холодильника продукты.

— А еще я привыкла спать в пижаме! — добавила она с ехидной усмешкой. — Алексеев, у тебя есть запасная пижама?

— Слушай, дорогуша, иди-ка ты лучше домой. Уж больно ты хлопотная гостья, как я посмотрю.

— Поздно, Алексеев, теперь тебе до утра со мной мучиться…

Славный у них тогда получился вечерок. Сначала они долго выбирали Селене домашнюю одежду. После жарких споров выбор пал на старую Данилову рубашку, которая была велика ей на пять размеров. Благодаря этой рубашке Алексеев выяснил, что у Селены красивые ноги. Выяснил и тут же сообщил ей о своем открытии, а она жутко смутилась и второй раз за вечер обозвала его дураком.

Потом они ели жареное мясо и запивали его красным вином. А после выбирали в интернет-магазине дежурный халат. Селена хотела белый, но Данила настоял на ультрамариновом.

Потом они резались в «Assassin's Creed» и улеглись далеко за полночь. Да, славный выдался вечер…

Утром Селена проснулась первой. Пока Данила нежился в постели, она успела принять душ, приготовить завтрак, заварить себе зеленый чай, а ему — кофе. Она никогда не пила кофе, но готовила его отменно.

— Вставай, соня! Царствие небесное проспишь! — Она пощекотала его босую пятку. Смешная, знает ведь, что он ничего не чувствует…

— Кофе пахнет, — сказал он, открывая глаза и потягиваясь. — В постель подашь или как?

— Обойдешься, Алексеев! Вставай и топай на кухню, я уже и так на работу опаздываю.

Вот опять — топай! Как это он потопает? Смешная…

С тех пор Селена начала оставаться у него на ночь все чаще и чаще. И этот факт уже никого не смущал. Может быть, только соседей, которые никак не могли взять в толк, что такая красавица, как Селена, нашла в нем, беспомощном инвалиде. А плевать! Главное, что им хорошо вместе! Главное, что в обществе Селены он чувствует себя нормальным здоровым мужиком.

Это был один из тех вечеров, когда Селена осталась у него ночевать. Они ужинали и смотрели телевизор. С экрана пирсингованный-татуированный тинейджер превозносил достоинства новомодной компьютерной игры.

— Фигня! — не удержался Данила от раздраженного комментария.

— Что фигня? — Селена посмотрела на него удивленно и лишь самую малость озабоченно.

— Да игра эта — полная фигня! То есть идея как раз и ничего, а вот разработка…

— А что не так с разработкой? Не понимаю.

Конечно, она не понимает! Он ведь тоже ничего не смыслит в медицине, но это не медицина, это его мир! Мир, на который он потратил целый кусок своей жизни. Да, он учился в институте заочно, да, многие предметы интересовали его постольку-поскольку. Многие, но не те, которые касались непосредственно программирования. И вот этот год, первый относительно спокойный год после травмы, Алексеев тоже прожил не зря — получил диплом, перелопатил уйму литературы, побывал на виртуальных мастер-классах российских и американских мэтров, самообразовывался. Время, которого теперь было в достатке, работало на него…

Данила взялся объяснять, углубился в технические подробности, но, поймав растерянный взгляд Селены, остановился.

— И сейчас не понимаешь? — спросил, уже заранее зная ответ.

— Нет, — призналась она, — для меня твое «железо» — все равно что для тебя моя акупунктура. Но суть я, кажется, уловила.

— И в чем же суть?

— Суть в том, что ты можешь не только играть в компьютерные игры, но и создавать их. Ведь можешь же, Алексеев?

Сложный вопрос. Сложный и уже давно требующий ответа.