— Аня! — Дакер силой оторвал ее от себя, легонько встряхнул. — Иди домой!

— Лемонтий, опусти ствол, — устало сказал Данила.

— А она кто вообще такая? — спросил Лемонтий растерянно. — Очередная жертва?

— Сам ты жертва! — Дакер тяжело вздохнул, сказал, обращаясь исключительно к Даниле: — Это Анна, моя девушка. В тот вечер я был с ней. Еще вопросы?

— А зачем ты нам врал про мобильник?

— Ну не мог я тогда к телефону подойти! Очень занят был! — Даже в темноте стало видно, как бледное лицо Дакера заливает румянец.

— Не мог — это понятно, но врать-то зачем? — ошарашенно спросил Лемонтий.

— А что, я должен был вам все как есть рассказать?!

— А что тут такого?!

— Не знаю, — Дакер с нежностью погладил подругу по голове, — считайте, что я стеснялся.

— А почему у тебя руки поцарапаны? — Лемонтий не собирался сдаваться, но взгляд его уже светился надеждой.

— Кота завел. — Дакер пожал плечами.

— Какого кота?..

— Обыкновенного: четыре лапы, один хвост.

— Это кот тебя так?!

— Ты бы видел этого кота в деле!

— Вот, блин! Кот его уделал! — Лемонтий покачнулся, а потом с радостным воплем повис на шее у Дакера. — Что ж ты молчал, балда?! Я же себя уже в Иуды записал! Осину подходящую уже начал присматривать! Дай-ка я тебя, Андрюшенька, расцелую!

Морщась и отплевываясь, Дакер оторвал от себя распоясавшегося Лемонтия.

— Пушку убери, дурень, — сказал беззлобно. — Еще пристрелишь кого на радостях.

— Какую пушку? А, эту! Так это не пушка, это зажигалка! Как в американских боевиках. Это я так блефовал. Откуда ж у меня настоящий ствол?!

— Я когда-нибудь твою рыжую башку отвинчу, — пообещал Дакер.

— А может, вы бы в дом прошли? — послышался за их спинами робкий девичий голосок.

— Золотые слова, Аннушка! — просиял Лемонтий. — Дайте я вас тоже расцелую…

— Куда?! — Дакер поймал его за шиворот, легонько встряхнул. — Заведи себе девушку и целуй сколько хочешь…

Они сидели на кухне Дакера за накрытым расторопной Аннушкой столом. Лемонтий отключился после первой же рюмки и сейчас дрых на диване в гостиной в обнимку с котом. Данила и Дакер еще держались.

— И вы на полном серьезе думали, что это я? — уже в который раз спросил Дакер.

— Сам виноват. — Данила с легкой тоской посмотрел на почти пустую бутылку. — Мог же сразу правду сказать.

— Объяснял ведь уже — стеснялся я. Ты же видел Анюту мою. Она ж простая совсем, обыкновенная. — Дакер счастливо улыбнулся. — У нее даже ни одной татуировки нет. А вы все такие продвинутые, а я весь из себя такой неформальный. Мезальянс…

— Тогда и у нас с Селеной мезальянс. Она вся такая красивая, умная, а я — инвалид. Даже постоять за нее не могу. — Данила разлил по рюмкам остатки водки. — Вот где мезальянс…

— Перестань, Оборотень, от такого никто не застрахован. Вон Анюта моя тоже одна по вечерам шастает. Но я теперь за ней присматриваю, с работы встречаю. Лемонтию хорошо, ему не за кого бояться…

Селена не хотела верить до последнего, списывала происходящее на последствия стресса, на переохлаждение.

Это неправда.

Она не может быть беременна.

Только не теперь… Только не от этой мрази!

Ее тошнило дни напролет. Привычные запахи вызывали отвращение. А еще каждую ночь ей снилась луна. Большая, в полнеба… Луна звала, заманивала в мерцающие сети, и сопротивляться этому зову с каждым разом становилось все труднее. Это было похоже на пружину, которая скручивается, скручивается… Как спиральный лабиринт на ее животе…

Лабиринт до сих пор кровоточил. Две недели прошло, а рана не заживала.

Может, это все из-за беременности?

Нет никакой беременности! Нет и не может быть…

Четыре положительных теста? Ерунда! Тесты не дают стопроцентной гарантии. Это все из-за стресса…

Тревогу забила Элеонора, приехала к Селене, когда Данилы не было дома, и спросила в лоб, не беременна ли она. Нет, даже не спросила, а сказала с уверенностью и болью в голосе. Элеонора всегда знала все ее тайны. Ясновидящая…

— Беременна. — Признаваясь тете, Селена признавалась в случившемся и самой себе, смирялась с этой страшной мыслью. — Но скоро я с этим разберусь.

— Как ты собираешься с этим разбираться? — Элеонора достала сигареты, потянулась было за зажигалкой, но в последний момент передумала.

— Радикально.

— Селена…

— Что — Селена?! — Она сорвалась на крик. — У тебя есть другое предложение?

Элеонора молчала очень долго, а потом сказала:

— Когда такое случилось с моей сестрой, было поздно делать аборт. Тогда я страшно переживала из-за этой беременности. А потом родилась ты, наша Лунная девочка, и я поняла, как ошибалась.