В новолуние уже почти исчезнувший лабиринт снова проступил кровавым рисунком на ее животе, а невидимая спираль начала закручиваться с новой силой. Это было по-прежнему больно, но теперь, когда Селена знала причину, жить с этим стало немного легче. Она не собиралась сдаваться, не собиралась позволять какой-то там силе ломать себя. Она начала с самого очевидного, с акупунктуры. Человечество еще не придумало лучшего способа влиять на перераспределение и гармонизацию жизненной энергии. Врач, исцели себя сам!..

К полному исцелению сеансы акупунктуры не привели, но хотя бы ненадолго приостановили ее трансформацию.

Трансформация — мысленно Селена называла это именно так. Трансформация звучит правильнее и научнее, чем какая-то неведомая сила. Так проще смириться с происходящим.

Трансформировалась не только сама Селена, но и ее целительский дар. Ее лечение по-прежнему помогало многим. Возможно, она даже вышла на новый, более высокий уровень, но и последствия от ее воздействия стали менее предсказуемыми. Иногда у пациентов бесследно исчезали хронические болезни, в то время когда она всего лишь пыталась излечить банальный насморк. Иногда во время сеанса они впадали в эйфорию, улыбались, как блаженные, а иногда заливались слезами. Это было странно, неправильно и неподконтрольно. Настолько неподконтрольно, что Селена решила остановиться. Ей нужно время, чтобы во всем разобраться, а иначе она рискует навредить и себе, и другим.

А еще ей больше не нужен был шоколад для восстановления сил. Зачем восстанавливать то, чего и так избыток, от чего нужно учиться избавляться! Понять бы еще как.

…Как Селена ни готовилась, как ни настраивалась, а третье полнолуние все равно застало ее врасплох.

…Она проснулась от боли в спине, открыла глаза и тут же снова зажмурилась от солнечного света.

Утро. Она не дома. Она снова на стройке, на той самой бетонной плите, которая стала для нее местом силы. Вот отчего ноет спина. Оттого, что полночи она проспала на голом камне.

Селена села, коснулась земли босыми ногами, осмотрела свою одежду. На сей раз выглядела она вполне прилично. Футболка и спортивные штаны. Очень предусмотрительно — лечь спать, не раздеваясь. Она задрала футболку, осмотрела свой уже наметившийся живот — спирального лабиринта, кровоточившего все предыдущие дни, больше не было. Даже намека. Зато уже почти забытая легкость и беззаботность снова вернулись. Селена улыбнулась, погладила себя по животу. Жаль, что она не додумалась лечь спать в тапочках, не пришлось бы топать домой босиком. Хорошо, что недалеко, да и время, судя по всему, раннее. Данила, наверное, еще спит…

Данила не спал, в спешном порядке собирался на ее поиски.

— Слава богу! — вздохнул он, стоило Селене переступить порог. — Опять?

— Опять. — Она виновато улыбнулась, присела перед коляской, обвила руками его шею.

— Как ты себя чувствуешь? — Он все еще тревожился, заглядывал в глаза, пытался понять, что с ней происходит.

— Замечательно! Я легкая, как воздушный шарик! Только поясницу ломит. Не слишком удобно спать на камнях.

— А я проспал. — Данила потянул ее за футболку, усадил к себе на колени. — Знал же, что нужно тебя караулить, и все равно вырубился.

— Зато выспался, — она беззаботно улыбнулась, поцеловала его в кончик носа.

— Ну и что мне с тобой делать? — Данила покачал головой не то расстроенно, не то досадливо. — Может, тебя привязывать в полнолуние? — Он вдруг расплылся в улыбке. — И вообще, это неправильно! Кто из нас Оборотень?

— Ты. — Она тоже улыбнулась, прислушиваясь к наполняющей тело легкости.

— Тогда почему я в полнолуние дрыхну без задних лап, а ты гуляешь по ночам неизвестно где? Нет, следующий раз я тебя обязательно привяжу.

— Не выйдет! — Селена покачала головой.

— Почему?

— В детстве меня уже пробовали привязывать.

— И что?

— Я как-то развязывалась.

— А если попробовать наручники?

— Оборотень, что за фантазии?! — Она рассмеялась задорно и звонко, как не смеялась уже давно.

— И вовсе это не фантазии. Я просто пекусь о твоей безопасности. — Данила обхватил ее за талию, прижал к себе так сильно, что стало трудно дышать.

— Нет, Оборотень, наручники — это слишком радикально!

— Тогда не буду спать в полнолуние. — Теперь Данила говорил очень серьезно. Под его внимательным взглядом Селене вдруг стало не по себе.

Его Лунная девочка потопала в ванную, а Данила глубоко задумался. С одной стороны — хорошо, что Селена стала вот такой, безрассудно-легкомысленной, точно все забыла, точно и не было в ее недавнем прошлом никаких ужасов. А с другой, безрассудство — это тоже крайность.

Они с Лемонтием и Дакером, как ни старались, не могли вычислить того выродка, а значит, успокаиваться еще рано. Пусть Селена и уверяет, что ей больше ничего не угрожает, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, он знает: его Лунная девочка боится. Не в такие дни, как сегодня, когда на время отступают проблемы с энергообеспечением, еще неделю-другую Селена будет порхать как мотылек, а потом все начнется сначала: и страх, и боль, и отчаяние.