— Что случилось, мадам? Вы не доверяете своим гвардейцам? А ну, откройте глаза!

На Шарля выстрелы, казалось, не произвели никакого впечатления. Полушутливо, добродушно успокаивал он перепуганных дам.

— Ну что вас встревожило? Неужели вы впервые слышите выстрелы? Фу, как не стыдно! Да вас всех завтра же надо отправить на фронт!

— С таким командиром, как ты! — добавил генерал.

— А что? — Шарль попытался выпятить грудь, что ему плохо удалось. — Почему бы и нет? А может, ты сам желаешь? Извини, дорогой, но такое войско тебе доверять нельзя, хоть ты и кузен мне.

Шутка разрядила напряжение. Мужчины засмеялись, заулыбались и женщины.

В дверях появился жандармский офицер. На него, как по команде, обратились все взоры.

Офицер махнул рукой.

— Ерунда!.. Ничего серьёзного!

И, подойдя к генералу, стал ему что-то тихо говорить.

Генерал прервал его.

— Говорите громче! Пусть все слышат!

Офицер повысил голос.

— Патруль хотел задержать машину, она не остановилась. Дали предупредительные выстрелы — безрезультатно. Тогда пришлось из автомата — по скатам. Подошли, а там три легионера, все пьяные, сообщили в комендатуру. Шофёр машины легко ранен, остальные отделались благополучно.

В это время распахнулись обе створки двери, ведущей в соседнюю гостиную.

Шарль сделал рукой широкий жест хлебосольного хозяина:

— Прошу, дорогие гости, к столу!

Без двадцати одиннадцать за последним гостем закрылась входная дверь.

— Бокал шампанского в спокойной обстановке? — предложил Шарль оставшимся.

Дамы отказались, ссылаясь на усталость. Их поддержал Абдылхафид:

— Вдоволь попили-поели, благодарение аллаху. Очень весело и достойно провели время. С вашего позволения, отложим шампанское на завтра. Да и самому вам отдохнуть следует, вы тоже устали не меньше нашего.

Шарль не возражал. Пожелав гостям приятных сновидений, он взял кузена под руку и, тяжело дыша, повёл его в свой кабинет. Он знал, что брат находится в центре назревающих событий, да и сам в какой-то мере был причастен к этим событиям. Поэтому, едва переступив порог кабинета, Шарль сразу же заговорил:

— Ты вовремя приехал, Фернан. Иначе я сам отправился бы к тебе. Можно ли быть таким невнимательным? Или ты полагаешь, что у нас здесь стальные нервы?

Генералу очень не хотелось начинать разговор, который, — он это чувствовал, — грозил затянуться надолго. Мысли Ришелье витали далеко. Закурив из лежащего на столе портсигара, он безразлично спросил:

— Есть основания для серьёзного беспокойства?

Шарль устроил свою тушу поудобнее на диване, надавил толстым пальцем белую пуговку звонка и вздохнул.

— Ты садись, садись, если хочешь услышать ответ.

Генерал сел с подавленным вздохом.

В дверях появился официант.

— Виски! — приказал Шарль. — И пива!

Он немного помолчал, глядя на брата выпуклыми глазами.

— Ведь я, Фернан, бросаю на чашу весов не только состояние, но и жизнь. Что же ещё требуется для беспокойства? Сулье рассказал мне обо всём. Не торопитесь ли вы, Фернан? По-моему, хотите скакать на неосёдланном коне. Этак вы, дружок, до финиша не доскачете. Боюсь, пыль носом пахать будете, пропадёте ни за су…

Вошёл официант, поставил поднос на стол и хотел было наполнить бокалы, но Шарль с досадливым нетерпением махнул рукой.

— Не надо!.. Иди!

Сам налил пива, отпил глоток. Насупил брови, собираясь с мыслями.

Вдруг генерал с юношеским проворством вскочил с кресла, чуть приоткрыл дверь. В гостиной с журналом в руках сидел — нога на ногу — капитан Жозеф. Казалось, он целиком погружён в чтение. Однако едва генерал выглянул, он тотчас вскочил. «Молодец!» — генерал кивнул ему и вернулся к Шарлю, прикрыв дверь.

— Так, — сказал он, — значит, говоришь, носом пыль пахать будем? Пропадём ни за су?..

Уловив насмешку в голосе Фернана, Шарль рассердился.

— А что, неправда? Помнишь наш прошлогодний разговор, что я тогда говорил? «Не торопитесь, Фернан! Десять раз отмерьте, а уж потом режьте!..» Не захотели послушать дельного совета. И чего добились? Докатились до края пропасти — и назад. Ещё благодарение богу, что головы сохранили. Одного не забывайте: если и на этот раз поскользнётесь, то головы вам не сносить, так и знай!

Генерал помедлил, обдумывая ответ. Покрутил бокал в пальцах и поставил на стол, не пригубив. Озабоченность Шарля в общем-то понятна, надо успокоить его, обнадёжить.

— Думаю, что оснований для беспокойства нет, — начал Ришелье. — Наши дела идут превосходно, Сулье многого не знает. Не случайно же мы называем нашу организацию секретной. Всё делается в условиях жесточайшей дисциплины и строжайшей тайны… Вот ты опять повторяешь: «Не торопись!» Мы не торопимся, милый мой Шарль, мы просто не хотим упустить подходящий момент, только и всего! Время — вот один из наших главных союзников, время! Если мы хоть немного помедлим и упустим момент, вот тогда ты окажешься совершенно прав: можем очутиться в пыли, и на дне пропасти, и ещё дальше. Но мы его не упустим, будь уверен!.. Ты бросил на чашу весов своё состояние и свою жизнь, что ж, без риска нет игры. Кто не рискует, либо не выигрывает совсем, либо выигрывает гроши. А нам необходимо сорвать банк… И потом, на чаше весов не только твоё состояние, на чаше весов — прошлое и будущее Франции, её слава, её честь!.. Разве мы сами не понимаем, насколько сложно дело и как нелегко его выполнить? Видит бог, понимаем! Мы отдаём себе ясный отчёт, что малейшая неосторожность будет стоить жизни тысячам французов. Поэтому каждый шаг делается с оглядкой, каждый шаг дублируется и перепроверяется… Нет, Шарль, беспокоиться тебе не о чём!