— Ты, должно быть, быстро учишься.

— Молниеносно. — Лаура кивнула.

— Для человека, боящегося конфликтов, ты неплохо справляешься.

Она улыбнулась:

— Это дает чувство свободы. Так же как добиваться, чего хочешь, и отказывать.

Иногда отказ — это не совсем то, что нужно. Иногда единственное, что хотят услышать мужчины, — это «да». Особенно с легким придыханием, как Лаура и сделала в тот день.

— В любом случае перемены всегда к лучшему, согласен?

— Смотря что за перемены. — Мэтт пытался соединить в уме ту Лауру, которую он знал, и ту, которую она описала. — И откуда это в тебе?

— Мои родители развелись, когда мне было тринадцать. Думаю, отсюда.

— Тяжело.

— Очень.

— Мирно?

— Отвратительно.

— Мне жаль.

Лаура пожала плечами:

— Много лет все было плохо, хотя на тот момент все казалось так неожиданно. Наверное, я старалась не ошибиться, по-детски надеясь, что если я буду хорошей, то они останутся вместе. Что, конечно, ерунда. Я знаю, дела было не во мне, и родители гораздо счастливее, живя врозь. Но, предполагаю, от старых привычек трудно избавиться.

— Если вообще возможно.

Лаура покачала головой:

— А тут ты не прав. Дни, когда я угождала всем, наконец-то прошли.

Какая жалость! Мысль о том, как она угодила к нему, обрушилась на Мэтта и засияла неоновым светом.

— А вообще, с чего вдруг такой интерес? — спросила Лаура.

Мэтт пожал плечами:

— Я интересуюсь всеми своими подчиненными.

На минуту воцарилась тишина. Лаура побледнела, и Мэтт ощутил пробежавший по спине холодок, будто солнце скрылось за облаками.

Она закусила губу. Медленно кивнула.

— Конечно, — мягко произнесла Лаура, поднимаясь. — Верно. — Она снова кивнула. Пробежавшись руками по бедрам, расправив плечи, она слишком широко ему улыбнулась. — Ну, как один из твоих подчиненных, тем более новенький, я должна вернуться к своим обязанностям. Спасибо за вино.

Не успел Мэтт спросить, в чем дело, как Лаура повернулась и стремительно пошла к калитке.

Мэтт проводил ее взглядом в полном недоумении. Что за чертовщина? Он думал, их разговор шел как по маслу. Он выяснил все о ее отпуске и только начал понимать, чем она живет. И, более чем поразительно, ее общество было ему приятно.

Так что случилось? Что он такого сказал? Или сделал?

И тут он понял. Он был известен своей решительностью, интуицией, сообразительностью и определенной жестокостью, которые позволили ему стать миллиардером к тридцати годам. Он организовал многомиллионный бизнес из ничего. Он заключал сложнейшие сделки и спасал компании от краха. Сейчас же он управлял страной со всеми ее проблемами.

Однако Мэтт никогда не понимал женщин. Они были для него абсолютно непостижимы.

Даже Алисию, искреннюю и честную, он в итоге перестал понимать. Лицо Мэтта напряглось при воспоминании о бывшей невесте. Ее бесхитростность была одной из причин, почему он сделал ей предложение. Она не вела с ним сложной эмоциональной игры. Их отношения были легкими, простыми и веселыми.

Пока его бизнес полностью не поглотил его. Дело расширялось, и Мэтт вынужден был тратить все больше и больше времени на работу.

Сначала Алисия отнеслась к этому с удивительным мужеством, поддерживала его, но даже у такой понимающей невесты лопнуло терпение.

Мэтт разрывался, и, хотя отношения еще какое-то время тянулись, оба не выдержали. Разрыв был болезненным и тяжелым. Постоянно сыпались обвинения. Вина и упреки копились и копились, пока все не взорвалось. Только работа и помогала держаться на плаву, пока их отношения шли ко дну.

Теперь он избегал близких отношений, как чумы. Они озадачивали, были непредсказуемыми и слишком эмоциональными, и ему совершенно не хотелось проходить через это снова.

Мэтт стал складывать все обратно в корзинку. Лаура была непонятной, непредсказуемой и, он подозревал, весьма эмоциональной.

«Поэтому я не буду больше ее искать, — думал он, поднимаясь и направляясь во дворец. — Никаких обедов. Никаких разговоров. И никаких желаний заняться с ней любовью».

Если они встретятся, он будет холоден и сдержан. Потому что ему гораздо лучше быть одному. Так было всегда, и так всегда будет.

«Подчиненные, — думала Лаура в сотый раз за этот день. — Ха!»

Разочарование и боль вновь прокручивались внутри ее, и она даже опустила резец, чтобы не изуродовать фриз, над которым работала.

Боже, как она могла быть такой глупой? Если бы у нее были стальные башмаки, она бы дала себе пинка. Потому что она так и осталась идиоткой!

Она закрыла глаза и раскраснелась, вспоминая, что произошло в саду. Как она млела от вина и от горящего взгляда Мэтта. Странно, но ей понравилось говорить с ним, хотя они обсуждали неприятные для нее вещи. Лаура будто освободилась, рассказывая о себе прежней, и обнаружила, что ей все больше нравится та женщина, которой она становится.